История театра

1. Что с наступлением летнего времени весьма большая часть жителей г. Ярославля, любящих такое увеселение, отбывают в разные места, как-то: дворяне почти все отъезжают в свои поместья, а из граждан, люди купеческого и мещанского звания, разъезжают в разные города и места по коммерческим делам своим.

2. В продолжение того самого времени большое стечение всякого звания людей, особенно купеческого и дворянского, бывает в уездном городе Рыбинске, где увеселения таковые бывают для публики весьма желательны и принимают оною с благосклонностью.

Разрешение было дано, и постройка театра была закончена к октябрю 1827 года. С весны 1828 по 1879 год труппа Ярославского театра выезжала на летние месяцы в Рыбинск. Рыбинский театр становится на 50 лет как бы филиалом Ярославского.

Обрескову все-таки не повезло: нашелся не менее предприимчивый человек, который тоже решил использовать выгодные летние месяцы Рыбинской ярмарки и испросил в свою очередь позволения построить второй летний театр. Обресков подал прошение с просьбой отменить позволение на постройку второго театра, который своей конкуренцией «причинит ему ущерб и убытки». В просьбе Обрескову было отказано. Тогда любимский помещик прекращает свою театральную деятельность и продает летний театр П.Я.Панькову. Затем театр неоднократно менял владельцев, но их смена не отразилась на его деятельности.

В документальных материалах Рыбинской городской думы за 1837-1873 гг. имеются сведения о том, что в марте 1840 г. был выстроен театр в г. Рыбинске Ярославским купцом 2 гильдии Смирновым Василием Андреевичем. Театр помещался в деревянном здании, расположенном на берегу реки Черемхи. Таким образом, в Рыбинске было два театра, которые существовали в течение ряда десятилетий.

25 ноября 1874 г. Рыбинская городская дума принимает решение о строительстве каменного здания театра. Инициатором его постройки стал городской голова Николай Дмитриевич Живущев. Был объявлен конкурс между членами Санкт-Петербургского Общества Архитекторов на составление проекта каменного театра в г. Рыбинске. Театр предполагался на 500 зрителей и должен был располагаться на берегу реки Черемхи в сквере. В среде Санкт-Петербургских архитекторов-специалистов было признано первенство за проектом Шретера, но в отношении ценности считался более доступным проект Порланда.

Для устройства театра Рыбинская городская дума приняла проект, составленный архитектором Виктором Александровичем Шретером (известный русский архитектор, академик, автор проектов театральных зданий в Киеве, Иркутске, Нижнем Новгороде, Тифлисе; в течение нескольких лет вел реконструкцию Мариинского театра в Петербурге).

Здание театра строилось в 1875-1879 гг. Располагалось оно на месте старого деревянного театра на берегу реки Черемхи. Уплатив изрядную сумму за проект, было решено сэкономить на другом – передать постройку под наблюдение не автору проекта, а местным подрядчикам, которые и возвели огромное здание, скоро давшее трещины в стенах и прогибы потолочных балок.

На постройку театра было затрачено из городских средств 103 147 руб. 11 коп., а на его ремонт было израсходовано 4 311 руб. 36 коп.

По воспоминаниям современников, театр внешне имел довольно красивый и приличный вид, однако его внутреннее устройство нельзя было назвать удачным. «К недостаткам его в этом отношении прежде всего надо отнести малые размеры партера и сцены, неудобное расположение других помещений для зрителей: лож, балкона и проч., тесные уборные для актеров и, наконец, весьма неудачно расположенные помещения для прогулок публики во время антрактов, очень тесный и совершенно неблагоустроенный буфетный зал и проч.».

Несмотря на эти недостатки, театр не стоял праздным, так как зимой здесь всегда находились постоянные драматические труппы, дававшие спектакли обыкновенно не менее 3-4 раз в неделю, а летом в основном выступали артисты оперетты. Кроме постоянных трупп, Рыбинск часто посещали странствующие артисты, начиная от знаменитостей театрального мира и заканчивая фокусниками. В нашем городе гастролировали оперные и драматические артисты, которые впоследствии приобрели громкие имена для всей России и стали в полном смысле слова знаменитостями. Среди них выделяются В.Ф.Комиссаржевская, М.М.Абрамова, А.Е.Мартынов, М.С.Щепкин, оперный певец Л.В.Собинов и т.д. Здание театра просуществовало недолго. В 1920 году оно сгорело по неизвестным причинам, и со временем было разобрано на кирпичи. В настоящее время на месте театра находится городской сквер.

Рыбинский драматический театр – самобытная страница в истории старейшего и вечно молодого российского театра. Он основан в 1825 году, находится в центре красивого волжского города Рыбинска. Театр связан с именами П.А. Стрепетовой и М.М. Тарханова. Здесь в разные годы играли приглашенные на гастроли известные столичные артисты: М.С. Щепкин, П.М. Садовский, В.Н. Давыдов, В.И. Качалов, М.Н. Ермолова, А.А. Яблочкина, В.Ф. Комиссаржевская, пели Л.В. Собинов и Ф.И. Шаляпин. Рыбинский театр «открыл» драматурга А. Арбузова.
Именно в Рыбинский драматический театр в детстве был влюблен Аркадий Райкин, что определило его дальнейшую творческую судьбу. Мальчиком делал наброски актеров Н.А. Соколов, ставший в последствии одним из знаменитой триады художников КУКРЫНИКСов.В тяжелые сталинские годы в Рыбинском драматическом театре работала бутафором А.В.Тимирева-Книпер, невенчанная жена адмирала А.В. Колчака.

История Рыбинска социалистического — типичная история советского города. Она богата большими событиями, интересными делами. За годы советской власти город раскинулся широко по обоим берегам красавицы Волги, изменился до неузнаваемости. Чтобы почувствовать это, надо мысленно перенестись в его прошлое.

Город Рыбинск начал своё развитие с маленького поселения на левом берегу Волги. В летописи первое упоминание о погосте Устье-Шексна относится к 1071 году. Главными предпосылками зарождения поселения- будущего города- были выгодные географические условия и рыбные богатства, давшие развитие рыбным промыслам.

Проходили века. Вместо бывшего поселения, сожженного татаро монголами, на правом берегу Волги возникает Рыбная Слобода, известная как дворцовая — ловецкая Слобода. Основное население её составляли рыбаки, разорявшиеся и попадавшие в кабалу к купцам.

В 18 веке с ростом производительных сил в стране, Рыбная Слобода становится центром промыслового рыболовства, торговли (в 17 веке в неё переместилась большая ярмарка), ремёсел. В ней развивается мукомольная промышленность, судостроение, канатное и др. производства.

С 18 века Рыбная Слобода — важный перевалочный пункт на Верхней Волге (в ней 3 гавани, 9 пристаней).

1777 год. На карте Российской империи появилось новое название- Рыбинск. Изменение названия было связанно с введением в России нового административного устройства. Рыбинск стал входить во вновь организованную Ярославскую губернию. Получил свой герб.

Так Слобода стала городом, городом купцов. Вот что пишет о Рыбинске краевед Головщиков: « В историческом развитии городской жизни Рыбинск представляет собой исключительное явление. Он не принадлежит к семье древних городов Руси, бывших некогда столицами великих и удельных княжеств…

Это простолюдин, зачатый рыбным промыслом, вскормленный богатствами вод Волги и Шексны, вызванный Петром 1 на служение промышленности и заслуживший, наконец, имя города».

В конце 18 века с превращением Слободы в город, заметно оживилась и культурная жизнь Рыбинска. В специально выстроенное сараеобразное здание театра наведываются различные драматические группы. Однако представления эти были доступны только избранному обществу- дворянству, купечеству, зажиточному мещанству. Основная же масса городского населения- бурлаки, грузчики, рабочие не имели ни отдыха, ни культурных развлечений. Единственной «культурой», широко насаждаемой тогда царским правительством для трудового народа были кабаки, трактиры и церкви.

2- я половина 19 века. В России отменено крепостное право, страна встаёт на путь капиталистического развития. Капитализм властно входит в жизнь Рыбинска и его уезда. Это проявилось в развитии отхожих промыслов: судостроительного, гончарного, маслодельного, сыроваренного и др. крестьяне уезда уходят или в Рыбинск, или в Петербург. С тех пор появилась поговорка: «Рыбинск- городок- Питера уголок» (позднее влияние Петербурга сказывалось на разные стороны жизни города).

Возросла строительная культура города. Если Рыбная Слобода 16-17 веков помешалась на весьма малом пространстве, то к 1900 году в Рыбинске уже было 2000 домов, из них 500 каменных (главным образом торговые ряды, купеческие особняки).

На смену цехам ремесленников приходят во 2-й половине 19 века капиталистические предприятия. О силе развития капитализма в Рыбинске к началу 20 века говорят такие данные: «В городе 15 миллионщиков (купцы 1 гильдии), 121 тысячник (купцы 2 гильдии), 1000 захребетников (купцы 3 гильдии)».

Хозяевами города были предприниматели — Журавлёв, Жеребцовы, Галунов, Мыркин, Колесников, акционерные общества «Меркурий», «Самолёт» и др. однако неправильно было бы думать, что Рыбинск в 19в.- начале 20веков — это город крупных заводов. Они в большинстве своём мелкие. Не их продукцией славился город. Основной его хозяйственной жизни оставался речной порт, а с 1871 года (с открытием железной дороги в Петербург) и железнодорожный узел.

В середине 19 века Рыбинск — самый крупный на Верхней Волге — центр оптовой торговли хлебом. Груженные хлебом суда передвигались с помощью бурлаков, труд которых применялся в огромных масштабах до начала 20 века, Н. С. Аксаков назвал Рыбинск «столицей бурлаков». Бурлаки составляли значительную часть непостоянного населения Рыбинска. Другую большую группу городского непостоянного населения составляли грузчики, иначе «зимогоры» (зимовали, «горевали» зиму), 3-я группа Рыбинского населения (оседлого, постоянного)- рабочие фабрик, заводов, владельцы предприятий, купцы, мещане, а также целая толпа попрошаек всех видов и возрастов.

Исключительно тяжёлыми были условия труда и быта, рабочих Рыбинска. Рабочий день на некоторых предприятиях города доходил до 15-17 часов. Зарплата была очень низкой. На предприятиях преобладал тяжёлый ручной труд, не было охраны труда и мер по технике безопасности. «Условия существования человека в Рыбинске ужасны. Город не имеет питьевой воды. Водоприёмник на Волге устроен ниже свалочного места. Беднейшая часть населения, ютящаяся в кособоких хибарах на окраине, ежегодно затапливаемой Зачеремхи, в большинстве своём пьёт гнилую воду из той же Черемхи…»

Жизнь рабочего вертелась между мастерской, фабрикой, зимовкой (казармой с 3-х ярусными нарами) и кабаками (более 100 кабаков и трактиров было в Рыбинске в начале 20 века).

Состояние культуры дополняет картину жизни трудящихся в Рыбинске — капиталистическом.

Вот что писала газета того времени о состоянии «культуры» в городе:

« В Рыбинске есть ресторан с певичками, городской театр с постоянно повышенными ценами, городской сквер для «чистой публики», загородный парк, банк, биржа, торговая газета, гавань, телефон, есть потому, что всё это нужно купцам, заседающим в думе.

В Рыбинске нет общедоступного театра, бесплатных чтений, даже ночлежного приюта, если не считать какого-то «Батума» (жалкой ночлежки). Нет в городе сносного амбулаторного покоя, удешевлённых гимназий и реального училища, нет хорошей воды и освещений на окраинах – нет потому, что всё это нужно жителям, не имеющим голоса в думе».

Аналогично и высказывание Горького о Самаре, где также как и в Рыбинске «не хватает учебных заведений, больниц и всего прочего, чего не хватает и во всех городах, которые мы имели удовольствие и неприятность посетить ранее Самары…» Да, такова была жизнь всей дореволюционной и в особенности провинциальной России.

О какой же культуре может идти речь, если в 1912 г. в г. Рыбинске, население которого составляло к тому времени свыше 100 тысяч человек, было всего 3000 учащихся, из них 1300 дети купцов.

В 30-х годах 19 века во время эпидемии холеры в городе был 1 лекарь и 1 больница «барак за Волгой, куда больничные служители, из солдат, таскали за шиворот больных бурлаков». Эпидемии цинги, холеры, моровой язвы, тифа повторялись систематически. Даже в 1913 году в городе было всего лишь 2 больницы. Смертность населения в Рыбинске превышала смертность во всех городах России.

И в этих условиях театр, искусство, которые могли бы стать отдушиной, проблеском радости в невыносимо тяжёлой жизни трудящихся, разменивали своё высокое назначение в угоду эксплуататорам.

«Театрам, — пишет Горький в своих «Самарских заметках»,- заведует театральная комиссия, которую дума создала не столько для этой цели, сколько для своего развлечения… Ей, думе, очень нравится самый факт существования комиссии, ей нравится комиссия, так сказать, как субстанция». Это заключение Горького как нельзя более соответствует и состоянию театрального дела в Рыбинске, с той лишь разницей, что искусство в городе, вплоть до начала 20 века, было без раздельно отдано в руки антрепренеров кои, за редчайшим исключением, были бездушными дельцами от искусства.

Дух предпринимательства, наживы, свойственный крупной промышленности, частному производству, являлся одновременно тормозом и в развитии национальной культуры.

Революционное движение в России призвано было стать той очищающей бурей, которая смогла бы вывести страну из этого идейного и хозяйственного тупика.

Уже в начале 20 века Рыбинские рабочие включились в революционную борьбу с самодержавием. Передовым отрядом рабочего класса города были железнодорожники. В городе действовал ряд социал-демократических кружков, объединившихся летом 1904 г. в группу РСДРП, при которой была создана вооружённая рабочая дружина. В городе распространялись Ленинские произведения, действовала подпольная типография, снабжавшая листовками Рыбинск и его округу, Ярославль, Москву, Петербург.

Советская власть в Рыбинске установилась окончательно 2-го марта 1918 г. Был создан военно-революционный комитет, над городом взвился красный флаг.

Таковы общие черты развития дореволюционного Рыбинска и состояния его культуры.

Автор дипломной работы считает своей основной задачей, на основе имеющегося документального материала, выявить предпосылки возникновения и пути развития Рыбинского театра и все театральной жизни за столетний период (со дня основания до момента возникновения нового театра в городе).

В распоряжении автора были, найдены им, довольно обширные сведения из документов Ярославского и Рыбинского архивов и музеев, различных губернских и уездных газет, а также опубликованные и не опубликованные воспоминания актёров, театральных деятелей, просто любителей театра, непосредственно или косвенно соприкасавшихся с театральной культурой Рыбинска этого периода.

О Рыбинске, как о растущем, индустриальном городе, написано не мало книг, но до сих пор не было попыток исследовать культуру города, в частности, историю создания и становления театра.

Задача дипломной работы, – в какой – то степени восполнить этот пробел.

Работа состоит из 7-ми основных разделов, каждый из которых охватывает основной этап в деятельности театра.

Свою антрепренерскую деятельность в Рыбинском и Ярославском театрах А.В.Лисицын продолжал вплоть до 1835г. После чего согласно договора, передал театр Панькову, который в свою очередь перепродал его М.Я.Алексееву. Рыбинский и Ярославский театры 30-40-х годов многим обязаны этому замечательному беззаветно влюблённому в театр человеку и незаурядному актёру.

«Михаил Яковлевич Алексеев был сыном богатого Петербургского купца, но по неодолимому влечению к сцене оставил дом, семью и уехал в провинцию: вскоре он осел в Ярославском театре. Долгое время Алексеев влачил нищенское существование (отец, разумеется, ничем не помогал сыну, променявшего купечество на « позорное» положение актёра), но продолжал играть на сцене. Со смертью отца он неожиданно оказался наследником огромного состояния. Располагая деньгами, Алексеев решил возглавить Ярославско — Рыбинскую антрепризу» . Купив у Панькова обветшалое уже здание и подправив его, он начал свой первый сезон с такого объявления:

« Содержатель Ярославского и Рыбинского театров г-н Алексеев честь имеет известить почтеннейшую публику, что он в 1-х числах октября месяца откроет поправленный и украшенный новыми и лучшими против прежних декорациями, костюмами и пр. театр. Он надеется, что почтеннейшая публика не оставит его своим благосклонным вниманием. Г. Содержатель ещё долгом поставляет просить почтеннейшую публику, не угодно ли кому иметь абонемент на ложи, бенуары и кресла, от десяти до сорока спектаклей. О цене можно узнать от самого содержателя Михаила Яковлевича Алексеева».

К этому объявлению было присовокуплено приложение, касающееся репертуара театра на 1-й месяц его действия. Репертуар этот состоял преимущественно из комедий и водевилей типа – «Жена, каких много, а муж — каких мало», «Бабушкин попугай», «Лукавин» и т.д.

Легковесность репертуара, его непритязательность диктовались примитивными запросами публики, а ведь именно на эту публику вынужден был ориентироваться русский провинциальный театр, от неё зависело его финансовое положение. Естественно, что и вновь организованная антреприза Алексеева не составляла исключения из общего правила.

Спустя несколько лет Алексеев сносит старое и на том же месте в 1841г. возводит новое (каменное) здание театра. « По преданию, мысль об этом впервые появилась у Алексеева на спектакле «Ф. И. Волкова, или день рождения русского театра» А. Шаховского, в котором он играл роль Волкова»

Новое здание насчитывало около 500 мест, было богато оборудовано и « очень хорошей архитектуры». «Нынешний театр,- пишет обозреватель «Ярославских губернских ведомостей» С. С. – внутри прекрасно и удобно расположен: декорации и машины устроены по рисункам с Петербургских императорских театров. Гардероб богат костюмами. По общему признанию, нынешний театр в Ярославле есть один из лучших провинции, есть основательные надежды, что он пойдёт далее, как же иначе? Публика поддержать, готова всякое доброе предприятие, а наши артисты своей игрою не дадут охладеть её искреннему участию и задушевному привету».

Вслед за этим Алексеев обращается к губернатору с просьбой разрешить построить новое деревянное здание в Рыбинске «по правую сторону Черёмхи, не далеко от моста, на площади по утвержденному фасаду» и дать на то разрешение через Рыбинского полицмейстера, ибо тот «препятствует строительству, не имея то личного уму предписания» от губернатора.

Началось длительное препирательство места, где должно было построено новое здание театра. Наконец место было выбрано, разрешение получено и в апреле 1841г. вновь построенное здание театра было освидетельствовано в прочности специально присланными для этой цели губернским архитектором П. Я. Паньковым (бывший владелец Рыбинского и Ярославского театров) и пущено в эксплуатацию.

Постройки этих зданий были значительным событием в культурной жизни обоих городов.

Набрав очень приличную по тому времени труппу и создав для актёров весьма сносные условия, Алексеев сумел поднять театр на такую высоту. До какой он никогда прежде не поднимался. Об это красноречиво свидетельствуют появившиеся в начале 40-х годов 19 века первые профессиональные рецензии на спектакли театра. Впервые местная и столичная пресса стала уделять внимание Ярославской – Рыбинской антрепризе.

Петербургский водевилист Н. А. Коровкин, посмотревший Алексеевскую труппу в 1840г. отозвался о ней с большим уважением.

« Он так владеет куплетом, так много придал комизма и жизни, что я первый закричал форо»,- пишет он, например, об игре первого комика и управляющего труппой Орлеанского. В той же статье говорится о большом успехе актёра Орлова, играющего главные роли в трагедиях и драмах. « Смело можно сказать, на провинциальных сценах лучшего трагика нет!» Орлов, ранее служил на Петербургской сцене, в Ярославско — Рыбинской антрепризе выступал много лет подряд, приезжал он сюда и в конце 50-х годов».

С успехом играл Миллера «Коварство и любовь» Шиллера. Неизвестного («Аскольдова могила» Верстовского) и другие роли артист Бешенцев.

« с многоопытным Орлеанским в комических ролях конкурировал Михайлов. Он играл « старых и молодых людей с равным успехом». Исполнение же Михайловым роли Городничего в «Ревизоре» сравнивалось с игрой « некоторых актёров Петербургской сцены».

В 1840г. в журнале « Пантеон русского и всех европейских театров» была напечатана статья Ф. Майкова, посвященная антрепризе Алексеева. Автор статьи с большой похвалой отзывается об актёрах труппы, замечая, однако, что они могли бы достичь и большего, « если бы более старались совершенствовать себя и не смотрели на своё занятие как на ремесло. Этот взгляд, к сожалению, едва ли не общий у всех провинциальных актёров».

Русская драматургия 40-х годов 19 века, требовавшая новых выразительных средств, вступила в противоречие с условными, ложно классическими приёмами старого театра. Подавляющая же масса публики принимала это как должное. «Трагический актёр заревёт громче, сильнее обыкновенного, оглушённый раёк приходит в исступление, театр трещит от рукоплесканий».

« В этой связи привлекает особое внимание самобытная фигура Ширяева, вольнонаёмного актёра труппы Обреского. «Ширяев, — свидетельствует в своих воспоминаниях Н. И. Иванова,- был один из первых приверженцев реализма на сцене и противником ходульности, выражавшийся главным образом в резкой приподнятости разговорной речи, её неестественной певучести, часто переходящей в завывание и угловатом манерничанье… Ширяев не выносил исполнителей приноравливающихся к вкусу публики и невежественно попиравших закона эстетики и естественность. Бывало, указывая на таких актеров, он раздражённо, замечал Обрескову: «У вас не актёры, а собаки! Вишь, как развылись! Вы бы приказали их метлой разогнать».

Сознавая всю несостоятельность «старой школы», её нелепость и консерватизм наиболее передовая часть актёров театральных деятелей, лучшие представители театральной критики боролись за реалистическую манеру актёрского исполнения, простоту и естественность сценических образов. И борьба эта дала свои положительные результаты – уровень сценического мастерства актёров, а, следовательно, и качество спектаклей постепенно, но неуклонно повышается. Способствует этому и постоянный контакт между столичными и провинциальными театрами. Всё чаще посещают провинцию известные столичные премьеры. Многие актёры императорских театров подолгу задерживаются на периферии. Так на Ярославской и Рыбинской сцене играли в течение многих лет бывшие Московские и Петербургские актёры Лисицын, Бешенцев, Красовская и др.

С другой стороны. Лучшие, наиболее одарённые представители провинциальной сцены вливались в труппы столичных театров озаряя их блеском своего таланта. Так в 1842 году в плохоньком театре на нижегородской ярмарке Алексеев увидел юную 15-летнюю актрису, весь репертуар который состоял из простенькой русской народной песенки. Пленившись непосредственностью и обаянием этого хрупкого, беззащитного существа, в столь тяжких условиях добывающего себе кусок хлеба и угадав в ней недюжинное дарование, он тут же пригласил девочку в свою труппу, где она и прослужила на Ярославской и Рыбинской сцене более 2-х лет (1843-1846) став любимицей Ярославского и Рыбинского зрителя.

Это была Любовь Павловна Никулина-Косицкая, замечательная актриса, служившая в дальнейшем на сцене Московского Малого театра. Переездом в Ярославль, а затем в Рыбинск началась её настоящая сценическая жизнь, и вместе с тем, закончились трагические страницы её биографии. Впереди был большой, светлый творческий путь, а позади…

«Мы были дворовые крепостные люди одного господина, которого народ звал собакою. Мы были детьми и боялись даже его имени, а сам он был воплощённый страх. Я родилась в доме этого барина, на земле, залитой кровью и слезами бедных крестьян. Помню страшные казни, помню стоны наказанных, они до сих пор звучат у меня в ушах. У помещика этого было ещё 3 брата и один одного лучше. Первого из них крестьяне распяли, другого убили, этот был ещё всех добрее».

В Нижний Новгород Косицкая попадает, следуя за своим отцом, закованным в кандалы (он был обвинен в содействии к побегу 11-и крепостных).

Только сердечная атмосфера, царившая в театре Алексеева, о которой так тепло вспоминает Косицкая в своих записках, вернула её к жизни, творчеству и душевному покою. Один из ведущих актёров труппы, Бешенцев, принял в ней живейшее участие, став её сценическим отцом. Он же учил её петь.

Вскоре Косицкая играет Микаэлу в пьесе Зотова «Дочери Карла Смелого» и ряд других ролей.

Великим постом (весна) 1844г. в Ярославль на гастроли приезжает знаменитый П. В. Самойлов. Любовь Павловна играет с ним почти во всех спектаклях, в том числе в «Велизарии», где необычайно трогательно пела песенку «Малютка шлем нося, просил…» «Играла я очень часто и очень счастливо: репертуар мой большею частью состоял из водевилей. В бенефис Ленской я играла Агату в « Волшебном стрелке», Ленская играла Аннету. Спектакль наделал много шума. В заключении мы обе танцевали матлот»

На лето, как всегда труппа переехала в Рыбинск, вместе со всеми выехала Косицкая, уже получая 50 руб. в месяц и имея бенефис (!), а всего лишь полгода назад в Нижнем её ставка составляла 15 руб.

За бенефис получала она 609 руб., это дало ей возможность осуществить давнюю мечту – уехать в Москву и если не посту пить в Московский театр, то хотя бы учится в театральной школе.

После долгих мытарств ей удалось поступить в школу и с этого времени до дня смерти жизнь её была тесно связана с Малым театром.

Умерла она 5 сентября 1868 г., оставив после себя необычайные своей трогательной простотой и искренностью воспоминания, в которых с большой теплотой отзывается об антрепренере Ярославского и Рыбинского театров М. Я. Алексееве – умном и серьёзном руководителе, Чутком и отзывчивом человеке.

Кроме ране перечисленных, нам известны ещё имена таких актёров как Ленский, Ленская (Протасова), П. В. Самойлов, Ярославцев, Степаков, Славин, Лисенков, Александров, Афанасьев, Васильев, Грузинцев, Соловьёва и Майорова.

Эти годы были периодом значительного подъёма Ярославского и Рыбинского театров. На их сценах шли лучшие произведения русской и западной классики («Гамлет» Шекспир, «Коварство и любовь» Шиллера, «Дон Жуан» Мольера, «Недоросль» и «Бригада» Фонвизина м др.).

Правда и тогда цензурный комитет часто накладывал вето на все мало-мальски прогрессивные и критически направленные пьесы. Так из обширного репертуара 1842-1844г. представленного Алексеевым на утверждение особой канцелярии Министерство Внутренних дел и состоявшего из 11 трагедий, 57 драм, 144 водевилей и 22 комедий. Были запрещены к постановке 6 пьес — в их числе инсценировка Пушкинской поэмы «Братья-разбойники» и «Горе от ума» Грибоедов.

Алексеев первым из Ярославско-Рыбинских антрепренеров ввёл практику приглашения на гастроли известных столичных актёров. Так в день открытия нового театрального здания в Рыбинске, водевилем Ленского «Лев Гурыч Синичкин «начал свои гастроли замечательный русский комик, артист Московского Малого театра Василий Игнатьевич Живокини.

Приезд выдающегося актёра, всем своим творчеством высмеивавшего затхлую атмосферу общественной жизни Росси и глубоко вскрывавшего художественные богатства классической, русской и зарубежной драматургии, явился большим событием в культурной жизни города.

Позднее, в 1850г., уже после ухода Алексеева из театра, Василий Игнатьевич вторично приехал в Рыбинск. Был он и в Ярославле и снова успех был полным.

«Театр был донельзя оживлён, присутствием Живокини. Нарочно для этого небывалого здесь гостя поставлены на сцене 3 комические пьесы, чтобы дать зрителям возможность налюбоваться на его искусство.

Театр наполнен был сверху донизу. Удовольствие, доставленное г. Живокини зрителю, превосходит всё, что испытывали мы здесь доселе.

Жаль, что он подольше не может погостить у нас, присутствие такого артиста оживило бы здешнюю сцену и рассеяло бы наше не совсем справедливое к ней равнодушие, которое Живокини в одной из играных пьес так остроумно и так поучительно обличал забавным куплетом, метко объяснив причину застоя здешней сцены и мало заметного развития дарований местных артистов».

Промежуток между посещениями Живокини украсил один из крупнейших артистов того времени Корнелей Полтавцев. Летом 1848г. в Рыбинске с огромным успехом идёт Шекспировский «Гамлет» где он играет центральную роль.

В конце 40-х Рыбинск посетил И. С. Аксаков – известный общественный деятель, публицист и поэт. Сохранились его записки, непосредственно касающиеся Рыбинска и его театра.

«20 августа 1849г., суббота. Рыбинск. На днях на здешнем театре давали «Ревизора». Я отправился смотреть. И актёрам и зрителям было до такой степени смешно видеть на сцене все те же лица, которые сидят тут же и в креслах (например, городничий, судья, уездный учитель и т.д.), что актёры не выдержали и хохотали сами, вовсе не у места, а потому и играли плохо, исключая Осипа. А зрители, хоть и смеялись – да ведь все свои «Всякий друг друга знает, что он берёт, и считает это делом весьма естественным».

В период пребывания Аксакова в Рыбинске, город охватил большой пожар (пожары в те годы были здесь довольно частым явлением). Вот как описывает это событие И. С. Аксаков в письме от 3-го сентября 1849г.

«в четверг вечером был здесь пожар, грозивший опасностью всему городу. Я был в театре, куда шёл по убеждению – принять участие в судьбе одного актёра. Давали «Людовика 11, или заколдованный дом», трагедию в стихах перевод Одоевского. Кончился первый акт, в антракте вдруг пробежала весть, что пожар. Думали, что в театре и все побежали вон. Но, выбежав к подъезду и узнав, что пожар не в театре, а в городе все этому так обрадовались в первую минуту, что возвратились, было обратно в театр, дослушать пьесу. Но, разумеется, сейчас обдумались и разъехались, потому что было не до забавы.

Пожар был на той улице, где жили актёры, которые, узнав это, бросились опрометью домой спасать имущество. Тут была самая трагикомичная сцена. Актёры выбежали в тех самых костюмах, в каких были, нарумяненные и набеленные. Людовик 11 в шелковых чулках тащил какой-то сундук. Графиня Сент-Альмар, навернув на одну руку шлейф, другою волокла перину и тюфяки».

Классический репертуар театра, помимо упомянутого выше «Ревизора», пополняется в тот период ещё целым рядом гоголевских произведений («Игроки», «Женитьба», «Тяжба» и др.).

Впервые появляется на афише театра имя Пушкина. Ставятся инсценировки таких его произведений как «Цыганка», «Станционный смотритель».

Одним из первых Рыбинский театр начал ставить пьесы А.В.Сухово-Кобылина, жившего тогда в селе Новое (современный Некаузский район) недалеко от Рыбинска и неоднократно туда наведывавшегося. Был он и на премьере «Свадьбы Кречинского» (40-е г.) Александр Васильевич был возмущён произволом Рыбинских чиновников, беззастенчиво выбросивших из его пьесы наиболее яркие, обличительные места.

Летом 1855 г. в Рыбинске была сыграна пьеса А.Н.островского «Бедность не порок», положившая начало осуществлению на сцене театра целой серии бессмертных произведений великого русского драматурга.

Не сходят с репертуара Ярославско-Рыбинской антрепризы и пьесы выдающихся русских сатириков Фонвизина, Крылова, Капниста.

На сценах обоих театров с большим успехом идут классические произведения выдающихся западных драматургов — Шекспира и Шиллера, Мольера и Бомарше, Байрона и Шеридана. Подлинным украшением афиши были «Гамлет» и «Коварство и любовь», «Скупой» и «Севильский цирюльник», «Манфред» и «Школа злословия».

Однако не верно было бы думать, что классическая драматургия составляла основу репертуара театра. Отнюдь нет. Купечество и мещанство — основной контингент Рыбинского зрителя, предпочитало классике развлекательную драматургию — пошлые, легковесные фарсы, переделки французских мелодрам. Театр вынужден был идти на поводу у этой публики, ведь «именно публика образует драматические таланты». И здесь, как нельзя более, кстати, горькое замечание А.Н.Островского: «Эта публика горячо сочувствует пошлым намёкам и остроумию самого низкого сорта. Эта публика принимает искусство, во-первых, тем, что не понимает действительных достоинств произведений и исполнения и, во-вторых, тем, что предъявляет свои неэстетические требования. Она испортила русский репертуар: писатели стали применяться к её вкусу и наводили репертуар пьесами, которые для свежих людей никакого значения не имеют».

Подобных пьес в репертуаре Рыбинско-Ярославского театра было великое множество. Достаточно назвать такие, как «Муж в мешке», «Любовник — напрокат», «Покойный муж» (Ф.А.Кони), «Ужас, ужас, ужас», «В людях — ангел — не жена, дома с мужем — сатана» (Д.Т.Ленского), «Ножка» (П.А.Каратыгина) и т.д., чтобы понять какие «произведения составляли основу репертуара Рыбинского, да и всего русского провинциального театра.

Не в лучшем положении была и столичная сцена, где кроме развлекательной, обильно была представлена и ложно- патриотическая, угодническая драматургия Ободовского, Зотова, Кукольника и др. драмоделов. И это не случайно. Именно в это время в 40-е годы 19 века усиливается цензурный гнёт. Чиновники Особой канцелярии с неистощимым рвением препятствуют проникновению на сцены театров прогрессивных, критически направленных произведений, давая зелёную улицу пустой, без идейной, холуйской драматургии.

Отрадно, однако, то обстоятельство, что в этот период не только столичная, но и местная прогрессивная пресса не оставалась в стороне от театральных дел, не ограничивалась в своих рецензиях лишь разбором актёрских работ, но и давала развёрнутую критику подобной «драматургии». «В воскресенье 18 ноября была поставлена на нашей сцене мелодрама в 3-х действиях «Невеста разбойника, или страшный незнакомец». Сюжет мелодрамы как водится кровожадный: в ней не более не менее как 2 убийства, разграбление замка какого-то немецкого графа и к довершению сих ужасов пожар- обстоятельство весьма заманчивое для райка. Судя по этим данным, решительно и безошибочно можно сказать, что эта мелодрама довольно нелепа, а потому мы и не будем о ней распространяться…»

Лишь изредка, с большим трудом пробивала себе дорогу на театральные подмостки драматургия, содержащая в себе социально- обличительные мотивы. На сцене Рыбинского театра идут — «Лев Гурыч Синичкин» Ленского, «Дочь русского актёра» Григорьева, «Петербургские квартиры» Кони и некоторые другие пьесы этого направления.

В новом циркуляре Министерства Внутренних дел от 9-го ноября 1842 г. содержалось строжайшее предписание провинциальным губернаторам о необходимости полного соответствия репертуара подведомственных им театров законам и правилам цензуры.

Если репертуар театров полностью зависел от произвола цензурных властей, то художественный уровень спектаклей определялся вкусом и культурой театральных антрепренеров являвшихся полновластными хозяевами своих трупп. Благо, если антрепризу держал умный и искренне любящий театр человек каким был М.Я.Алексеев. Но большею частью за театральное дело брались тёмные дельцы, для которых театр был лишь средством обогащения, средством наживы, а великая, светлая сила искусства была чужда и ненавистна им. Такие антрепренёры не заботились ни о качестве репертуара, ни об основных условиях существования актёров своей труппы. Количество актёров в таких театрах обычно сокращалось, это давало хозяевам возможность, уменьшив расходы на содержание труппы, увеличить тем самым свои барыши. Так, если труппа Алексеева в сезоне 1845-46 гг. состояла из 24 человек (15 мужчин, 9 женщин), то труппа Н.И.Иванова (1851-52) из 14 человек (8 мужчин). В состав театра входили так же оркестр (обычно не более 10 человек), но некоторые антрепренеры сокращали количество музыкантов, а подчас и вообще отказывались от оркестра.

В конце 40-х годов (в 1848 гг.) М.Я.Алексеев — прекращает свою антрепренерскую деятельность (умер он в1849г.).

Замечательный театральный деятель, тонкий знаток искусства и очень человечный человек он много сделал для развития театрального дела в Ярославле и Рыбинске.

Реформы 60-х годов явились новым толчком для стремительного развития капитализма в России. Капитализм проникает во все сферы общественной, хозяйственной и культурной жизни страны. Не остался в стороне от этого влияния и провинциальный театр, ставший средством наживы для вчерашних лавочников, купцов и мелких авантюристов. Исключения в этом смысле не представляла и Рыбинско-Ярославская сцена, где с 1855-1878 гг. антрепризу держал подобный делец от искусства В.А.Смирнов.

«Василий Андреевич Смирнов начал свою карьеру при Вологодском театре в качестве 3-й скрипки местного оркестра». Судьба была благосклонна к бедному скрипачу, превратив его во владельца Рыбинского и Ярославского театров. А произошло это так…

«Скупив за бесценок векселя покойного Алексеева, он явился к его вдове с требованием или немедленно погасить их, или выдать за него замуж дочь. Она вынуждена была согласиться на этот брак, ибо в противном случае ей грозил разорительный судебный процесс. В качестве приданного Смирнову и достались оба театра».

Новоявленный антрепренёр приступил к формированию своей труппы, исходя главным образом из принципа «числом поболее, ценою подешевле». Он собрал довольно большую труппу, объясняя это желанием «благодетельствовать» актёрам. «Даю возможность существовать — часто говорил он — и под этим предлогом, даже 1-му любовнику своего театра платил не более 30 руб. в месяц».

Афиши спектаклей составлялись самим Смирновым, который для привлечения массы публики давал эффектно-ложные сведения о характере идущих пьес. Зачастую афиши эти были совершенно безграмотны. Вот одна из них (сезон 1870 г.):

« Днепровская русалка», — народная оперетка в 4-х д. и 16 картинах, в стихах сочинения А. С. Пушкина с принадлежащими к ней машинами, превращениями, полётами и полной обстановкой». И либретто и музыка были перекроены и « модернизированы» самим Смирновым («Леста, днепровская русалка» была сведена с «Русалкой» Даргомыжского).

С тех пор как на Руси образовалась оперная музыка, — пишет один из местных рецензентов Пирков, — нигде, никогда, ни на одной сцене небывало, да и надеюсь, не будет подобной плачевной истории. В летопись Ярославского и Рыбинского театров занесена самая непривлекательная страница. Над бедным Даргомыжским посмеялись, его изуродовали и оскорбили!»

Попытка обозревателя «Ярославских губернских ведомостей» в одной из статей усовестить зарвавшегося торгаша успеха не имела. Ответ его был прост и поражал своим ничем, не прикрытым цинизмом.

« Я вполне знаю, что это похоже на афёру. Но ведь и то сказать: что же остаётся делать антрепренеру… Ведь массе (которая, как и везде составляет большинство) нужна приманка, и этой то приманкой служит восхваление пьес и расписывание картинами афиши. Многолетний опыт доказал мне, что, когда идут хорошие пьесы, например комедии Островского и Гоголя, то театр бывает часто пуст». Неудивительно поэтому, что основу репертуара смирновской антрепризы 60-х годов составляла дешёвая драматургия Ф. Н. Устрялова и Н. И. Чернявского и других третьесортных авторов. И, если пьесы А. Н. Островского всё же время от времени пробивали себе дорогу на сцену, то произведения Пушкина, гоголя, Тургенева почти не появлялись в репертуаре Рыбинского и Ярославского театров тех лет.

Такое положение дел не могло удовлетворить местную прогрессивную общественность и передовую печать. Борьбу за повышение качества репертуара, улучшение художественной целостности спектаклей возглавил редактор неофициальной части «Ярославских губернских ведомостей» Л. Н. Трефолев — поэт, критик, историк местного края. Его статьи были насквозь пронизаны стремлением очистить репертуар театра от всякого рода развлекательной и казённо-патриотической драматургии.

Смирнов, как мы успели заметить, неохотно включал в репертуар пьесы Островского. «Верно г. содержатель театра боится оскорбить Ярославское и Рыбинское купечество? – пишет по этому поводу Трефолев, — напрасное опасение! Скорее пожертвует серебра бедным, преследуемый современной литературой чиновник, чем любой из здешних капиталистов, почти не заглядывающие в театр, хоть и имеющих на то богатые средства. Это всем известный, печальный факт».

Хорошо ещё, что меркантильные интересы Смирнова совпадали жажды основной массы зрителя видеть на подмостках своего театра лучшие образцы исполнительного искусства в лице мастеров русской и зарубежной сцены.

Летом 1856г. на Рыбинской сцене играл Василий Евстафьевич Мартынов. «Весь театр привёл он в восторг неописанный». Выступив в водевилях «Дядюшка-болтушка, или дверь в капитальной стене» И. Акселя (роль Говоркова), Мартынов поразил зрителей мастерством перевоплощения и комедийным блеском игры».

Воспитанный на передовых идеях великого революционного критика В. Г, Белинского, Мартынов своими образами ярко вскрывал причины страдания простого человека в условиях самодержавно-крепостнического гнёта. Понятно поэтому, что губернская и уездная полиция приняла все меры, чтобы ускорить окончание гастролей непокорного артиста.

В 1858 году в Россию на гастроли приехал выдающейся негритянский актёр Айра Олдридж, который встретил тёплый и радушный приём со стороны всей передовой русской общественности.

Чернышевский и Добролюбов, Некрасов и Шевченко, Мусоргский и Гула-Артёмовский высоко оценили творчество знаменитого актёра.

После выступления в Москве и Петербурге, Олдридж посетил ряд других городов России.

В Рыбинске он был дважды. Летом 1859г. Рыбинские зрители увидели его в первые. Два сыгранные им Шекспировских образа Отелло и Лир – покоряли свой проникновенностью, глубиной и необычайной человечностью, а ряд сцен в исполнении великого актёра воспринимались передовой частью зрителя как призыв протеев власти насилия и несправедливости.

Вторично Олдридж посетил Рыбинск в 1864г. с более обширным репертуаром. Кроме сыгранных им в 1-й приезд Отелло и Лира, он показался ещё в Макбете и Шейлоке.

«Зрители, — свидетельствует Долматов, — с каким-то напряжением любопытством следили за ним, ожидая от него всякое мгновение чего-то сверхъестественного. Но, увы! Всё у него выходило в вышей степени человечно, нежно и просто… В роли Отелло он совсем не гримировался и, несмотря на свой негритянский тип лица с широким носом, толстыми губами и выдающимися скулами, — он выглядел красивым, ловким, преисполненным благородства и величия венецианским патрицием».

2 мая 1864 года вышел 1-й номер «Рыбинского листка» (издатель Жуков А. И.) это была первая в России литературно-художественно-промышленная газета с обширной программой. Большого формата (в Казани подобное издание появилось в 1872г., в Царицыне – в 1885г., в Минске в 1887г. и т.д.). Художественным редактором был Скобичевский, известный впоследствии как театральный критик.

В одном из 1-х номеров газеты Скобичевский писал об огромном интересе Рыбинского зрителя к спектаклям, а участием Олдриджа. «билетов было продано более чем мест в театре и посетители положили за право занятые кресла, чтоб их не унесли, поручать присмотру благонадёжных полицейских знакомых».

Газета отличалась острой критикой направленностью и по требованию купцов, была закрыта в июне 1864г. (вышло только 32 номера).

Она впервые начала публиковать довольно полные и глубокие сведения о театре (разборы спектаклей, пьес, актёрских работ).

После вынужденного перерыва, вызванного закрытием, газета начала издаваться вновь. Первый номер её появился в мае 1870г. под названием «Рыбинский биржевой лист» (затея «Вестник Рыбинской биржи»). Редактором этих изданий стал А. М. Соколов. Газета издавалась уже на деньги Рыбинских купцов и была проводником их политики. Но и в ней, на последней странице печатались сведения о театре, дающее некоторое представление о его деятельности.

В этих статьях, посвященных театру, особенно в первоначальном редакционном составе, с болью отмечала то нелепое, подчас жалкое положение, в каком оказывались актёры благодаря скупости и невежественности хозяина.

«Бедняги артисты с краской на лице являются на театральных подмостках к великой потехи, понимающей дело публики, решительно в несоответствующих ни духу времени, ни характеру пьесы костюмах». Но они вынуждены были, мирится с этим унизительным положением, дабы не потерять куска хлеба. Актёрское ремесло было в не закона, и всякий кто вставал на этот путь заведомо обрекал себя на бесправное унизительное положение изгоя.

Труднее всего приходилось актёрам-выходцам из правящих слоёв общества, тут вступала в силу официальная мораль, вековые традиции. И всё же находились люди, смело бросавшие вызов укоренившемся предрассудкам, порывавшие со своей средой ради благородной всеочищающей силы искусства. Примеры этому можно было найти и в Ярославско-Рыбинской антрепризе, куда в 1860г. например, вступил актёр-любитель из дворян Беляев, которого Трефолев в одной из своих статей поддержал самым решительным образом –«… с актёром дворянину значит уронить себя…Беляев не испугался этого – честь ему и хвала».

Эта статья Трефолева интересна ещё и тем, что в ней помимо разбора, дающего представление об актёрах труппы, содержатся очень верные и глубокие мысли, касающиеся драматургии Кукольника с одной стороны и поэзии Кольцова с другой.

«Мне хочется сказать несколько слов о дебютантах гг. Беляева и Архипове, явившихся на суд Ярославской публики в предпрошлую пятницу и заслуживших довольно радушный приём, благодаря снисходительности посетителей здешнего театра. К сожалению, в выборе ролей дебютанты сделали ошибку, слишком важно было не заметить, и этими ошибками преимущественно объясняется тот полу — успех, который достался на долю г. г. Архипова и Беляева.

Последний, задумав, отличатся в «Денщике Петра Великого» взялся за роль Трофима Степановича, 20 лет верою и правдою служившего одному из лучших русских царей. Во время длинных монологов, произносимых г. Беляевым с некоторыми признаками чувства. Я думал: уж, не у Петра ли Трофим Степанович учился риторике? Но нет. Петр выражался локонично, не цветисто и мудрёные речи в уста простого денщика вложил автор г. Кукольник. Жаль, если г. Беляев высоко ценит драматургические труды итог плодовитого писателя, беда, если он думает заняться их изучением, основать на них свой успех! Произведения Кукольника, как и всё что не отличается гениальностью, или, по крайней мере, сильным талантом, отжили свой век, состарились…»

Здесь же Трефолев отмечает в числе актёрский удач работу Красовского в роли Ботвинина (водевиль «Чёрный день на чёрной речке»), вспоминает «умного, весёлого» артиста Измайлова, оставившего Ярославско-Рыбинскую сцену, очень тепло отзывается об артисте Арди, исполнителе песен и романсов.

«… 29-го января он пел Кольцова «Хуторок». Нельзя не поблагодарить г. Арди за мысль передать многочисленные слушателям в звуках, полных мелодии. Одно из лучших стихотворений незабвенного поэта, так рано умершего, так прекрасно оценённого благородным Белинским.

Песням Кольцова давно пора сделаться народным достоянием, это неоспоримо: и пусть они, как можно скорее, с театральной сцены перейдут в смиренную избу, пусть с ними познакомится мастеровой, крестьянская девушка, мужичок — худа от этого знакомства не будет. Ещё раз спасибо г. Арди. Только зачем вы г. Арди бесцеремонно обращаетесь с «Хуторком»?…Вы пропускаете 5 куплетов, лишая пьесу смысла… А ведь пропущенные стихи принадлежат не кому-нибудь, а Кольцову. Обратите внимание г. певец на мои слова и подарите зрителям не отрывки «Хуторка», а всю эту страстно-драматическую песню и лучшая часть публики наградит вас громким браво».

Истинный театрал, замечательный и тонкий знаток искусства Трефолев откликается на любое событие в жизни Ярославского и Рыбинского театров.

В 1858г., в 3-х номерах «Ярославских губернских ведомостей» он пишет большую статью о гастролях М.С.Щепкина, попутно давая характеристику актёрам Смирновской антрепризы.

Этот приезд великого русского актёра в Ярославль и Рыбинск был повторным. Впервые он гастролировал там, в 1856г. (с 22.04. по 08.05.) и играл Городничего в Ревизоре» Гоголя, Фамусова в «Горе от ума» Грибоедова, Кочкорёва. В Гоголевской «Женитьбе», Мартына Симона в «Матросе» Т. Соважа и Ж. Делюрье, Гарпагона в «Скупом» Мольера.

Каждая работа гениального актёра встречалась зрителем с неподдельным восторгом и воодушевлением.

Значительно менее удачным был его 2-й приезд. Вот что пишет по этому поводу Трефолев:

« Большинство публики, как в Рыбинске, так и в Ярославле, по непонятной причине, приняло Щепкина довольно холодно, и только немного выражала своё удовольствие, смотря на игру великого актёра, имя которого с уважением и любовью произносили люди далеко не дюжинные. Стоит только вспомнить Пушкина и Гоголя. Нам трудно говорить об этом, ничем не оправдываемом равнодушии Ярославцев и Рыбинцев к М.С.Щепкину. Помнится, что в его бенефис театр был почти пуст, что в «Ревизоре» целые акты проходили как бы незамеченные публикой. Занавес опускался, и в зале не раздавалось ни одного восклицания удовольствия, как будто Городничего играл не Щепкин, а какой-нибудь уморительный Чиликин, игра которого, как нам хорошо известно, просто выводила из терпения гениального Михаила Семёновича. Мы для того упомянули о г. Чиликине, к счастью оставившем здешнюю сцену, чтобы показать какими «товарищами по искусству» был окружён Щепкин, нам кажется. Что при этой печальной обстановке игра его должна производить несравненно большее впечатление на зрителей, чем при других обстоятельствах. Однако вышло иначе…

Особенно художественно была исполнена роль Скупого. Нам не забыть той минуты, когда Гарпагон, судорожно валяясь на полу, восклицал: «Денежки, мои милые денежки!» К чести публики скажем, что эта сцена не прошла не замеченною…»

Такое отношение к выступлениям Щепкина объясняется не « утратой им таланта», как пытается доказать обозреватель «Костромских губернских ведомостей» П.И.Андроников, а болезнью не позволившей Михаилу Сергеевичу раскрыть своё дарование во всё его блеске.

После отъезда Щепкина в Москву, Смирнов «для поправки дел» отправился с труппой в Рыбинск. «Служители провинциальной Мельпомены ведут в этом городе жизнь очень веселую, благодаря купчикам. Которые любят иногда покровительствовать «Гамлетом» и « Отелам», но чаще «Филаткам» и «Мирошкам». Однако, сверх ожидания. Приехавшие на ярмарку купцы были скупы и не приходили в исступленный восторг, взирая на игру своих любимцев. Бенефисы едва покрывали расходы, бенефицианты свирепо поглядывали на капиталистов, а те посмеивались в бороду».

А ведь труппа Смирнова в этот сезон представляла из себя очень крепкий актёрский ансамбль. Любимицами Ярославской и Рыбинской сцены стали сестра Александровы, чья игра, отличавшаяся грациозностью и непринужденностью, обратила на себя внимание Щепкина, довольно строго в своих суждениях. «А это одобрение – лучшая рекомендация талантливым актрисам и к ней мы уже не сможем прибавить ни слова, разве поблагодарить г-жу Александрову 1-за то удовольствие, которое она нам доставила в забавном водевиле «Слабая струна».

Достойными партнершами Александровых были такие актрисы. Как Пронская (имевшая особый успех в дивертисментах), Гумилёвская (отличавшаяся в лирико-драматических ролях), Горская (наделённая сильным и чрезвычайно приятным голосом). Измайлова (в свои 20 лет восхищавшая зрителя в ролях характерных старух и, в особенности в образах Городничихи в « ревизоре» Гоголя, Клушиной в водевиле Баженова «Бедовая бабушка»).

Из мужского состава труппы следует отметить Измайлова- актёра « благородного, обладающего богатым юмором, чрезвычайно разнообразного» , а также Арди, Гумилёвского, Неретова.

В сезоне 1857-58гг. на Рыбинской и Ярославской сценах служил в качестве 1-го комика Василий Алексеевич Слепцов – известный писатель 60-х годов 19 века.

Но деятельность этой, в основе своей, интересной крепкой труппы тормозилась нелепыми притязаниями и невероятной скупостью антрепренера, а главное — обилием дешёвой развлекательной драматургии, в потоках которой тонули истинно художественные, глубокие произведения.

Единственной отдушиной по прежнему оставались довольно частые приезды гастролёров, привозивших, как правило, классический репертуар. Кроме выше упомянутых выдающихся актёров в это время, а именно в 1853г., нагастроли в Рыбинск, а затем в Ярославль и Кострому приезжал известный провинциальный трагик Н.Х.Рыбаков.

Это период характерен усилением самодержавного гнёта, причиной которому послужило революционное движение 1848г. в Европе. Ещё более усиливаются цензурные гонения, цель которых подавить живую демократическую мысль. Устанавливается строжайший надзор за репертуаром театров.

В 1856г., в адрес Ярославского губернатора поступил из 3-го отделения строжайший циркуляр за №2532. в котором в частности говорилось, что «афиши о театральных представлениях имеют быть доставляемы в отделения на основании постановленных правил не по истечении нескольких месяцев, а непременно еженедельно».

С этих пор Смирнов и все последующие антрепренеры обязаны были строго еженедельно представлять списки «разыгрываемых пьес» в 2-х экземплярах.

Любопытен ещё один документ, имевший отношение к театру в период его работы в Ярославле в 1858г. «Господину военному губернатору г. Ярославля и Ярославскому гражданскому губернатору.

До сведения 3-го отделения собственной его Величества канцелярии дошло, что 7-го мая сего года на Ярославском театре представлена была комедия Грибоедова, под заглавием «Горе от ума», запрещённая для провинциальных театров по Высочайшему повелению.

3-е отделение, сообщая о том Вашему превосходительству просит приказать означенную пьесу немедленно исключить из репертуара театра и доставить в сие отделение, и вместе с тем сделать распоряжение, дабы на основании свода закона т.14 уст. Цензуры ст.23, примечание под литером 2, не было предоставляемо без предварительного разрешения оных цензурою 3-го отделения.

Управляющий отделением

Генерал л-т Подпись»

В то время, когда пришло это строжайшее предписание, театр уже выехал в Рыбинск, увезя с собой весь репертуар, в том числе и «крамольную», грибоедовскую комедию. Успела ли труппа сыграть пьесу в Рыбинске — неизвестно, но запрещение пришло туда немедленно по его получении губернатором.

Так была снята с репертуара Рыбинского и Ярославского театров бессмертная комедия Грибоедова «Горе от ума», слишком явно обличавшая самодержавно- крепостническую Россию.

А 12 мая 1858г. в новом циркуляре 3-го отделения, пришедшем на имя Ярославского губернатора, содержался список 571 разрешённой и 16-и запрещённых пьес. Нет смысла перечислять пьесы, разрешенные цензурой, но вероятно не без интересно узнать какие же пьесы были запрещены к постановке сим циркуляром.

И вот здесь, наряду с пустыми, пошлыми поделками мы встречаем такие названия как «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя, «Манфред» Байрона, «Петербургские квартиры» Кони, «Свадьба Фигаро» Бомарше, «Лекарь по неволе» Мольера.

Рыбинская труппа всегда находилась в очень тяжёлых условиях. «Хозяин» старался выжать из актёров все соки. Вот как, например, описывает деятельность театра один из обозревателей «Ярославских губернских ведомостей».

«… По окончании последнего месяца минувшего года, намерены мы представить коротенький отчёт вообще о деятельности нашей труппы в течение декабря и поговорить о вновь явившихся лицах. Первое исполняем охотно, имея в виду, что труд наш, по отзыву Ярославских губернских ведомостей», не прошёл не замеченным.

А второе торопимся исполнить потому, что на провинциальных театрах артисты являются и исчезают слишком скоро – именно «перелётные птицы».

В течение прошлого декабря было дано 18 спектаклей, сыграно драм 8, комедий 4, водевилей 33. Всего 45 пьес! Причём надобно заметить, что многие из исчисленных пьес были 2-х, 3-х или 5-и актные. Тут невольно скажешь, что наша труппа трудилась и трудилась усердно. Да, деятельность весьма замечательная! Впрочем, подобного и следовало ожидать, потому, что декабрь и без особых условий весьма способное время для сценических трудов».

И далее автор отмечает деятельность лучших актёров труппы – Рассказовой, актрисы большого искреннего чувства, обаяния и простоты, любимицы местной публики; Петрашевских (брата и сестру) – хороших водевильных актёров (она обладала великолепными контральто большого диапазона), проработавших в театре очень короткий срок; Орлова, артиста Императорского Московского театра которого « …видели с большим удовольствием в нескольких пьесах, именно: « материнском благословении», « матросе», «Параше – сибирячке» и др. менее замечательных. Об игре Орлова, пользовавшегося большой известностью и не забытого в настоящее время, было много говорено, достоинства его определены уже давно и определены такими людьми, мнение которых считаем весьма уважительными, а потому мы. Со своей стороны. Об этом предмете говорить не решаемся, предоставляя каждому судить по своему, а скажем одно. Что от такого лица, как г. Орлов мы должны ожидать полного наслаждения, в чём и не ошиблись. Жаль только, что он у нас мало погостил. Мы не вполне налюбовались его талантом, не ослабевшем от лет и недостаточно познакомились с его обширным репертуаром…»

В сезоне 1857-58гг. особым успехом пользовался спектакль по пьесе Суханова «Русская свадьба в исходе 16-го века». Пьеса эта триумфально прошла в обеих столицах, выдержав более 40 представлений.

Рецензент Калинин, написавший в Ярославских губернских ведомостях» похвальную статью об это спектакле особо выделил умное, глубокое дарование артиста Днепровского (боярин Гвоздёв) и полного юмора и непосредственности Измайлова (Ерёмка). В числе лучших отмечены им и образы созданные артистами Солнцевой, Александровой 1-й, Мочаловой-Францевой, Резвецовой.

Огромным успехом в Ярославско-Рыбинской антрепризе 50-х годов пользовался 1-й комик труппы Максимов.

« 19-го числа исполнены были «Кеттли, или возвращение в Швейцарию опера – водевиль…, потом» 100000, или «Беда иметь от мужа тайны» и «Ямщик». В обеих последних пьесах г. Максимова, несмотря на резкую противоположность в характере ролей, был очень хорош, особенно в 1-й. – в роли чиновника Чапыжникова, его комизм был совершенный и в то же время, это действующее лицо поставлено автором чуть-чуть не в драматическое положение. Однако г. Максимов понял свою задачу кА нельзя лучше и выполнил совершенно удовлетворительно. Спасибо и спасибо трудолюбивому артисту». Любопытно, что роль ямщика Степана Прыткова в этом спектакле « очень натурально» играла актриса Резвецова.

В 1865г. Смирнов получает письмо от провинциальной актрисы Елизаветы Ивановны Стрепетовой (знавшей его ещё по Вологодскому театру) с предложением своих услуг на роли 2-х старух. Предлагала она также свою дочь на «что понадобится, а жалование добавляла она,- вы назначите сами, если убедитесь в её полезности.

Прельстившись предложением, освобождавшим его от всяких обязанностей, Смирнов ответил согласием.

И вот лето, 1865гг. с первым весенним пароходом из Нижнего Новгорода в Рыбинск приехала с матерью никому не известная девочка П.А.Стрепетова.

Актриса, чьё имя через несколько лет прогремело по всей России, начала свою службу в театре с амплуа «всё на что понадобится», получая за это (да и то по прошествию некоторого времени) 18 руб. жалования.

«Трудно представить себе что — ни будь безобразнее тогдашнего Рыбинского театра,- вспоминала позднее Пелагея Антипьевна, — это было небольшое грязное, серое, деревянное, очень ветхое, сараеобразное здание почти без окон с2-мя подъездами: один лицевой, так сказать, парадный – для публики, другой задний – для актёров. Смирнов помещался на верху, чуть не под крышей, в просторной комнате, разделённой на две половины тонкой перегородкой. Это неприхотливое помещение, отличаясь чистотой и опрятностью, не отличалось в то же время удобством, хорошего освещения по причине миниатюрного размера 2-х крошечных окошек, для неопытного глаза днём совсем не заметных с наружи и только вечером, когда внутри зажигали огнь, обличавший их существование как-то тускло и хмуро выглядывавших из-под карниза».

Разработка репертуара. Назначение исполнителей, выбор пьес для бенефисов производились всегда Смирновым, «…на репетициях он смотрел за порядком, кричал на рабочих, делал выговоры музыкантам, хористам, вообще распоряжался, приказывал, но до исполнения ролей ему не было ни малейшего дела, он требовал только их твёрдого знания. Были впрочем, случаи, когда он принимался менторствовать. Излюбленной его пьесой была «Танька-разбойница». И вот, когда ставили «Таньку», Смирнов спозаранку забирался на репетицию, обставлял сам сцену, указывал актёрам места, учил новичков, объяснял им характер их ролей, исправлял оговорки, подавал реплики прежде суфлёра, т. к. дословно знал всю пьесу, хлопотал о реквизите, словом, приходил в неописуемую ажитацию, точь в точь такую, которая овладевала им только когда он готовил публике сюрприз в виде куплетов, слова и музыка были его собственной стряпни и которые он самым бесцеремонным образом вставлял в старинные драмы и трагедии…Так для вещего успеха драмы Полевого «Уголино» он приготовил, по обыкновению куплеты. Первые исполненные хором при появлении новобрачных Нино и Вероники начинались так:

С праздником поздравляем

Всех благ земных желаем

С пахучих лугов

Принесли вам цветов

Принесли,

Принесли

Вам цветов,

Вам цветов

В сцене убийства Вероники Уголино выбегал хор и на мотив «Нищей» Беранже пел галиматью следующего содержания:

Сеньор, помилуйте, простите!

Вы Веронику пощадите!

За неё мы просим вас,

Это сделайте для нас.

После чего Уголико, не внимая мольбам хора и, по-видимому, нисколько не проникнувшись прелестью стихов доморощенного рифмоплёта Василия Андреевича Смирнова, в заключении всё же убивал несчастную женщину».

В 1870г. вышел из печати роман писателя А. Соколова « Театральные болота», где Смирнов выведен в образе антрепренёра гор. Рыбного Андрея Васильевича Тихого, который рядом со сценой отвёл место для петушиных боёв: критики петухов и ещё более громкие критики пришедших в пьяный восторг купцов мешали спектаклям. Полиция запретила петушиные бои, тогда купец устроил рядом со сценой буфет.

Но Смирнов был «едва ли не единственный человеком в провинции, у которого, по выражению Елизаветы Ивановны, давали ход начинающим».

Первая небольшая роль Стрепетовой П. А. была горничная из водевиля Григорьева «Зачем иные люди женятся», с надписью, сделанной рукой Смирнова «Девице Стрепетовой на 21 июля». В этот день и состоялся дебют 15-ти летней актрисы — начался её большой и славный творческий путь.

Вскоре она получает роль Глаши в водевиле Баженова «Бедовая бабушка». В этой роле на долю юной актрисы выпал первый хотя и довольно скромный успех. Старый Петербургский актёр Алексеев, игравший в этом спектакле роль Глова сказал Смирнову, по окончании спектакля: « Из этой девочки будет толк. Посмотрите, она она играет всего 2-ю роль, а как свободно держится, как просто и мило разговаривает, точно век была на сцене».

В последствии Пелагея Антипьевна с большой теплотой вспоминает об этих 1-х годах своей деятельности. « Во время 15-и летней кочевой жизни много мне приходилось видеть всяких трупп и дурных и хороших, но нигде я не встречала более мирной, согласно, дружной труппы, как в этот мой 1-й Рыбинский сезон у Смирнова, нигде не жилось так легко, спокойно и безмятежно: ни сплетен, ни зависти, ни интриг».

Однако уже в следующем году эта безоблачная атмосфера была омрачена всем тем, чего так счастливо избежала Стрепетова в свой 1-й театральный сезон.

Труппа Смирнова 1865-1866г. была откровенно слабой. За исключением Красовской Е.Ф. (Бурназовой) трудно было назвать кого-либо актёром и актрисой, не рискуя при этом погрешить против самих основ этих понятий.

Все это были люди случайные и малоталантливые. Очень тепло отзывалась Стрепетова о Красовской: «бывшая воспитанница Московской театральной школы, женщина чрезвычайно умная, даровитая, относительно образованная, она по праву занимала 1-е место в труппе. Она играла всё и комические и драматические роли, играла старух, светских кокеток и кухарок, играла даже водевильных гризеток и проказниц…»

С большим вниманием относилась она к молодёжи, «очень многие, начинавшие при ней актрисы, в том числе и я,- вспоминает Стрепетова, — должны остаться ей искренне и горячо признательны за оказанную нам великую помощь в пору наших первых робких шагов на подмостках несчастной, заброшенной, лишённой, почвы и света, обездоленной русской сцены».

Женский состав труппы Смирнова этого сезона (помимо Красовской) выглядел так: Николаева, актриса лишённая элементарной культуры и таланта, однако игравшая всякие и драматические и водевильные роли; Завидова и Е.И. Стрепетова, занимавшие скромное положение 2-х старух; П.А.Стрепетова, исполнявшая не большие роли в одноактных водевилях и Дмитриевская (в будущём известная актриса Московского Малого театра), появившаяся на сцене почти без слов.

Мужской состав состоял из актёров вообще лишённых всяческих проблесков таланта. Новицкий, не выходивший за рамки «самой заурядной посредственности» был основным трагическим героем. Остальных актёров труппы Стрепетова характеризует следующим образом: «Режиссёр и главный Рыбинский комик Красовский (муж Бурназовой) – балангмейстер в самом точном и прямом значении этого слова, закулисный ловелас. Разумеется такой от супруги, державший его на очень строгих вожжах…»

Тольбо — добрый малый, душевный человек и жалкий, больной актёр.

Павлов – сыгравший кое как с грехом пополам единственную роль, бесчисленное количество таковых проваливший и потом, в заключении. Сам провалившейся неизвестно куда.

Наконец, некто Тарновский – талант достойный своего однофамильца драматурга. Вот и весь состав, если причислить сюда ещё бессловесного робкого помощника режиссера Дмитриевского и хор.»

Театральное лето 1865г. не блистало и приезжими гастролями. На сей раз, Смирнов пригласил весьма посредственных Петербургских актёров П.Г.Степанова и А.А.Алексеева.

В конце июля 1865г. в бенефис Алексеева шёл Оффенбаховский «Орфей в аду», где П.А.Стрепетова с успехом играла роль «Общественного мнения». А вскоре после этого антрепренер предложил ей роль на выбор. Она остановилась на давно уже нравившемся ей образе Верочки в драме Боборыкина «Ребёнок». Премьера спектакля прошла успешно. Кроме неё в спектакле были заняты – Новицкий, игравший отца, Тальбо – сына, Павлов – учителя, шаблонную роль светской кокетки интересно и оригинально играла Красовская, а старуху-тётку Е.И.Стрепетова – играла трогательно, с неподдельной теплотой и человечностью. Это была последняя работа актрисы, её лебединая песня. По окончании сезона, Елизавета Ивановна навсегда оставила театр.

30 августа сыграв прощальный спектакль в Рыбинске, труппа выехала в Ярославль. Там она пополнилась группой Ярославских актёров (не переезжавших в Рыбинск), среди которых ведущее место принадлежало любимцу Ярославской публики Докучаеву.

В конце зимнего сезона, в бенефис Докучаева, Стрепетова, по настоянию бенефицианта, получает первую серьёзную работу – роль Софьи в пьесе Самарина «Перемелется – мука будет».

Вся труппа и часть зрителей выступила против того, чтобы молодой неопытной актрисе поручалась столь сложная и ответственная роль. Но Докучаев настоял на своём и она начала репетировать.

Без всякой посторонней помощи, совершенно одна, работает юная актриса над этим образом. И., наконец, 5-го февраля спектакль был сыгран. Вопреки неверию, в атмосфере недоброжелательства и косых взглядов, Стрепетова создаёт великолепный образ и получает полное и единодушное признание Ярославского зрителя: молодёжь забросала её цветами, местная пресса откликнулась большой хвалебной статьёй, городская знать во главе с бароном Дризеном вручила ей подарок – золотое кольцо и 134 руб. денег, собранных по подписке, а антрепренер «щедро» увеличил ей оклад ещё на 2 руб. Таким образом, оклад талантливой актрисы возрос к тому времени до 20 руб., в месяц!

В том же сезоне Стрепетова успешно играет роль Даньковой в драме Устрялова «Чужая вина». А на следующую осень вместо заболевшей Красовской Стрепетова впервые сыграла Лизавету в драме Писемского «Горькая судьбина» (роль, принесшую ей в последствии всеобщее признание) и ряд других ролей в водевилях и мелодрамах («Мать и дочь» Л.Обера, «Любовь и предрассудок» Медевиля и др.)

Состав труппы Смирнова к этому времени пополнился рядом новых актёров, среди которых наибольший интерес представлял первый драматический любовник Славянский-Лещинский (в будущем видный трагический актёр Варшавского театра), талантливо играющий уже в те годы Кречинского, Жадова и др., ведущие роли. Вот как описывает Стрепетова одну из сцен Жадова в исполнении этого незаурядного артиста «Особенно поразителен был в его исполнении трудный третий акт, где нет ни эффектных монологов, ни ярких сценических положений, где всё так обыденно, просто и задушевно. В заключительной сцене этого действия, по уходу Досужева, Жадов остаётся один. Он совсем охмелел от несколько рюмок выпитой водки. Машина играет «Лучинушку». «Лучина, лучинушка березовая» пытается напевать Жадов тихим, упавшим голосом, но голова его бессильно слоняется к столу и он смолкает. «Пожалуйте-с, безобразно-с – убеждает его подошедший половой. Жадов поднимает голову, осматривается, как-то сконфуженно весь съёживается, надевает шляпу, шинель и, зардевшись от стыда, прикрывая край лица воротником шинели, медленно направляется к дверям.- Сцена эта в исполнении Лещинского всегда производила огромное впечатление».

К концу сезона был назначен бенефис Стрепетовой. Выбор ею одноактной музыкальной пьесы «Кеттли» (перевод с фр. Ленского) был встречен антрепренером в штыки, ибо он расценивал это поступок, как подрыв его авторитета (впервые пьеса для бенефиса была без его ведома).

Спектакль прошёл с большим успехом. Что ещё больше восстановило против неё Смирнова и часть актёров, завидовавших её удачам и в конце сезона Стрепетова покинула Рыбинскую труппу.

После Рыбинска Стрепетова играла в крупных театрах Москвы, Петербурга и других городов России, покоряя зрителя блеском созданных ею образов, особенно в ролях русского классического репертуара.

Рыбинский же театр явился для неё началом большого и славного творческого пути, подлинной школой жизни.

Конец 50-х- 60-е годы 19 века, несмотря на некоторые спады (например, в сезоне 1864-65г.) явились периодом наибольшего подъёма Смирновской антрепризы.

О театре писали известные историки и литераторы, одним из которых был писатель И.Ф.Горбунов, автор «Очерков по истории русского театра». В 1866г. он познакомился с Н.А.Некрасовым и отдыхал в его имении Корабихе. Узнав, что Горбунов собирает материалы о русском театре, поэт советует ему побывать в Рыбинске.

Три дня, проведённые Горбуновым в Рыбинске (27-30 июля), дали ему возможность познакомится с местным театром, где он смотрит 2 спектакля-«Проделки Скапена» Мольера и «Бедность не порок» А.Н.Островского. «Рыбинские купцы и мещане, — отмечает Горбунов, — по разному отнеслись к этим пьесам. Во время представления комедии Мольера они хохотали и щёлкали орехи. А комедианты лезли из кожи вон, чтобы угодить зрителям. Парадности не было и общее впечатление осталось хорошее. Через два дня картина резко изменилась. Ставили «Бедность не порок Островского. Публика сидела тихо и важно, купцы то и дело гладили бороды, хмурились и улыбались. Оценивали каждое слово. Сказанное артистами, следили за походкой, движениями, рассматривали костюмы. Каждый видел себя на сцене, но не признавался в этом. Спектакль прошёл блестяще. Публика аплодировала, а какой-то хмельной кучер так крикнул «браво», что его бас заглушил аплодисменты в зале…

Я отправился за кулисы. Антрепренер представил меня артистам. Они очень обрадовались, когда узнали, что я знаком с А.Н.Островским. Вспоминали его приезд в Рыбинск. Спрашивали, какие пьесы играют в Москве и Петербурге…Дивились успеху Стрепетовой в Ярославле. Говорили, что её приглашают в столицу…

Я страстный поклонник театра, но не где ещё не встречал столько простоты и естественности среди артистов, как в Рыбинске…»

Любопытно то обстоятельство, что в 60-е и последующие годы второй театр, построенный в 1829г. и продолжавший существовать в Рыбинске, был театром балете, единственным театром балета в провинциальной России. Это до некоторой степени смягчало борьбу конкурентов, тек как богатая купеческая публика, просмотрев спектакль в одном театре, обычно отправлялась в другой.

Конкуренция имела и свою положительную сторону: конкуренты все время приглашали на гастроли известных артистов, желая улучшить сборы, что и давало Рыбинцам возможность видеть на 2-х сценах Щепкина и Мартынова, Полтавцева и Живокини, Олдриджа и Федотову, Н.Х.рыбакова и М.М.Петина.

Целый ряд прекрасных артистов, послуживших в Рыбинске и Ярославле много лет, выступали перед местной публикой из сезона в сезон. В дальнейшем, многие из них перешли на казённую сцену, в императорские театры: Красовская и Красовский (в последствии перешедшие в театр Корша), И.Д.Дмитриевская (позднее актриса Малого театра). На долгое время в памяти Рыбинских и Ярославских театралов остались имена актёров – М.П.Докучаева (того самого Докучаева, которого А.В.Сухово-Кобылин увековечил в своей комедии «Свадьба Кречинского», дав одному из персонажей пьесы Расплюеву фразу: « После Докучаевской трёпки не жить»); Королёва, Дмитриевского и Дмитриевской (родители И.Д.Дмитриевской), Максимова, Колосова, Ершова и др.

Летом 1866г. в труппе Смирнова в Рыбинске служили – прекрасный актёр-комик Алексеев (автор чудесных актёрских воспоминаний) и замечательный исполнитель куплетов Монахов. На Алексеева же были возложены обязанности режиссера (в понятии того времени).

Владельцу другого театра. Упоминавшего нами, — Аверино приходилось трудновато в соперничестве со Смирновской антрепризой, и он прибегал к невероятным ухищрениям, например, приглашению на работу известного престидижитатора Беккера- «профессора магии и властелина духов». Его волшебный шкаф, из которого выходило 12 персон, вызывал восторг и удивление Рыбинцев. «Профессор магии и властелин духов» в дальнейшем на несколько лет стал негласным компаньоном Аверино. К сожалению, мы не имеем сведений, помогла ли магия сборам в Аверинском театре.

Сохранились и имена актёров театра Аверино тех лет. Две дочери и отец Менебени, муж и жена Оттингер, актрисы Любвина, Пронская, балетмейстер Левинсон и др.

«Любвина и Пронская пленяли Рыбинцев своей красотой и грацией, а семейство Оттингера восхищало строго выдержанной характерной русской пляской».

Любопытно, что театр в период ярмарок служил одновременно и местом развлечения, и местом совершения торговых сделок. Зачастую в театр шли люди, совершенно не интересовавшиеся представлением, для них важны были деловые разговоры и сделки, совершавшиеся в театральном буфете.

Обычно, в эти ярмарочные месяцы в театре выступали и цыганские хоры (преимущественно из Москвы), являвшиеся для купечества. Хмельного, шумного, гребущего деньги, необходимейшей частью бесшабашного разгула.

В 1868г. в Рыбинске было построено летнее здание театра на Даче за городом (на реке Коровке).

«Здание это, как и здание г. Смирного носит характер балагана, но зато вместительностью своей превосходит последнее чуть ли не втрое. Извне и внутри представляет большую опрятность, гораздо лучше освещено».

Открытие сезона 1870г. в помещении летнего театра ознаменовалось постановкой гоголевского «Ревизора».

Вначале 70-х годов был создан в городе, « Общественный клуб» (соединенное собрание всех сословий). Действовал он, по обыкновению, с1-го сентября по 1-ое мая. За сезон он давал до 20-ти вечеров с танцами и детскую ёлку на святках.

Существовал также «Аристократический клуб».

В начале 70-х годов, Смирнов, некоторое время не набирал труппы. Владелец же другого театра Аверино в этот период совершенно разорившейся, вынужден был, оставив театральное дело, уехать из Рыбинска. Имущество его, «состоящее из мебели и театральных костюмов и оценено в 441 руб. 50 коп., было распродано на публичных торгах».

Рыбинская дума ещё в конце 60-х годов решила построить свой городской театр, но, не имея для этого достаточно средств, вменила в обязанность антрепренера, претендующего на аренду театра с 1870г., воздвигнуть своё здание на свои средства. В.А.Смирнов, арендовавший тогда театр отказался выполнять это требование, ссылаясь на непосильные расходы, в связи с этим строительством, и дал согласие лишь на постройку « деревянного здания на каменном фундаменте под железной крышей».

Дума уклонилась от этого предложения, решив организовать торги и обязала Смирного « ввиду ветхости его театрального здания и опасности пребывания в нём публики немедленно его сломать и очистить место для постройки утеплённого каменного здания театра».

Это решение было продиктовано тем, что количество населения в Рыбинске к этому времени значительно возросло, возникли потребности в круглогодичных театральных представлениях, т.е., встал вопрос о постройке здания для постоянно действующего театра.

Но Смирнов не сдаётся. Он доходит до самого императора, обратившись к нему с просьбой разрешить ему доиграть сезон 1870 года в прежнем здании, обязуясь сломать его « по требованию городской управы тотчас, как появится арендатор, желающий построить каменное здание».

Наконец по указанию Ярославских губернских властей, городская Дума удовлетворила просьбу Смирнова – старое здание было укреплено и принято губернским архитектором.

Так как среди антрепренеров-арендаторов не нашлось охотника воздвигнуть каменное здание, то вопрос о его постройке 21 декабря 1871г., был поднят официально на заседании городской думы.

В сентябре 1872г., для устройства театра на общественный счёт была избрана комиссия из 3-х человек, а на расходы по составлению сметы ассигновано 300 рублей.

Желание жителей города иметь постоянный театр было велико, доказательству этому – массовая посещаемость Дачи (летнего театра, который держал в те годы Пигин) в дни устройства семейных вечеров и любительских спектаклей. Обо всём этом и доложила комиссия на следующем заседании городской Думы.

Однако дело с постройкой театра затянулась на несколько лет. Прежде всего, оказалось, что сделанное ранее исчисление не точно и строительство это будет стоить не 40, а 83 тыс. руб…

В конце концов, Дума одобрила проект Шретера, по которому для устройства театра потребовалось 75 тыс. руб. деньги были изысканы путём выпуска займа (утверждены кредитные билеты по 100 руб. каждый и определён срок погашения 48 лет 8 месяцев). И вот 18 апреля 1875 г. городская Управа совместно с комиссией непосредственно приступила к строительству театра.

К концу 70-х годов Смирновский театр был явно обречен на снос из-за своей ветхости, а сам владелец его, наживший на театре изрядный капиталей, решил (теперь уже окончательно) уйти от суетной театральной жизни на покой.

Ярославский театр был продан Смирновым купцу Черногорову, который, в свою очередь перепродал его городу. И с этого времени театр в Ярославле стал «городским».

В Рыбинске же после ухода Смирнова, воцаряется некий Мурюков, который содержит две труппы – драматическую и балетную. Дела у него шли не блестяще, и он вскоре покидает город.

Сменивший его в конце 70-х годов антрепренер Лаухин сумел поднять дело и при нём в течение нескольких лет театр процветал.

В антрепризе Лаухина, на подмостках Рыбинского театра, с успехом дебютировал Мариус Мариусович Петина (первые его работы были в «Гувернере» и «Модном лакее»). Прослужив в Рыбинске три сезона, он перешёл на «императорскую сцену», сразу заняв на ней ведущее положение.

Служив в Рыбинске в то время известный актер Свободин. Интересная фигура и самого антрепренера Лаухина (что-то от суфлёра Нарокова в «Талантах и поклонниках» Островского). В прошлом богатый барин он страстно влюбился в театр, разорился на нем, но до последних лет своей жизни ютился при театре, занимая различные мелкие должности.

А строительство городского театра тем временим, продолжалось и в ходе него не обошлось без курьёзов и трагикомических обстоятельств.

Отцы города, решив сэкономить, поручили постройку театра не автору проекта, а местным подрядчикам. К последним примазались любители «казённого пирога» и в результате получилось уродливое здание, абсолютно не надёжное в техническом отношении, вследствие чего на некоторое время оно было приспособлено под склад сена для пожарных лошадей. Затем после его реставрации, отцы города сочли, что в этом здании можно поместить вместе с театром и городской ломбард.

Городской театр мало, чем отличался в содержании и назначении от частного. Он по – прежнему оставался коммерческим предприятием, а городские власти заботились лишь о своевременном взимании арендной платы да получении дохода с театрального буфета и вешалки.

Не даром, упомянутое выше, вселение ломбарда в Рыбинский храм Мельпомены городская Дума сопроводила постановлением:

«Признать полезным для города и вполне удобным поместить городской ломбард в указанное думой здание городского каменного театра».

На постройку театра ушло значительно больше средств, чем предполагалось (103147 руб. ремонт здания стоил ещё 4311 руб.). Необходимо было окупить эти затраты, и городская управа решила сдать в аренду оба театра (каменный Городской и летний на Даче). Нашлось не мало охотников, желающих снять театр на несколько представлений, но эти притязания регулярно откланялись Управой, ставившие условия для аренды лишь на целый сезон.

В сентябре 1878г. был заключён контракт с титулярным советником Г.А.Варламовым на предмет отдачи ему в аренду каменного театра с « находящимися в нём декорациями, пьесами и прочими принадлежностями театральных представлений».

В 1879г. городская управа, идя на встречу Варламову, подлила ему арендный срок ещё на один год (до 01.02.1880г.).

По окончании этого срока, вновь поступила масса предложений от различных антрепренеров (Матковского из Воронежа, Яковлева из Вологды, Долматого из Пензы, Славянского из Твери, Серебряковой из Костромы и др.).

Городская управа остановилась на кандидатуре Серебряковой предложившей более выгодные условия и имевшей весьма благоприятные отзывы от Костромских властей.

С 1881-1883г. городской театр арендует содержатель летнего театра Пигин. В конце 1883г. арендатор театра умер, его наследники просили, было городскую Управу продлить с ними контракт на аренду Рыбинских театров на тех же условиях, но в дальнейшем, ввиду трудных материальных условий от своего намерения отказались.

17 марта 1883г. городская Управа в присутствии явившихся на заседание 8-ми антрепренеров, решила вопрос о сдаче в аренду театров. Была создана комиссия в составе всех гласных, которая решила пригласить на следующее 3-х летье (т.е. 1883-1886гг.), антрепренера Алексеева-Киленина увеличив арендную плату до 2800 руб., (прежняя арендная плата составляла 2500 руб.).

Не соразмерив, однако, свои средства, Алексеев, уже в середине летнего сезона, оказался на грани катастрофы. Неоднократно обращался он в Думу с просьбой об уменьшении и рассрочке арендной платы, но неизменно встречал отказ. Разорившись окончательно, он бросил труппу и скрылся. И лишь в конце 1883г. ввиду бедственного положения артистов злополучной антрепризы дозволено им было временно давать спектакли в летнем театре в свою пользу: по вопросу же отдачи театра в аренду постановлено было вновь избрать комиссию для предварительных обсуждений.

Наконец 13-го октября 1883г. Дума решила сдать театр сроком на 3 сезона Лебедевой-Лебедянской с платой 2800 руб. в год (вместе с Дачей). В том же году было заключено с ней новое соглашение сроком на 5 лет (т.е. до 1892г.)

В эти годы начала входить в моду оперетта, естественно, что купеческий город Рыбинск горячо воспринял этот жанр. Драматическое искусство стало отходить на 2-й план.

Лебедева М.Г. – заурядная, провинциальная актриса, но ловкая антрепренерша, умевшая угождать вкусам невзыскательной публики, содержала двойную труппу, способную осуществлять и драматический и опереточный репертуар. В труппе Лебедевой были хорошие драматические актёры – Леонидова, Гарин, Тархов (из театра Корша), Херсонский, Александров и др. Но всё внимание, начиная с постановочной части, уделялось оперетте: великолепно обставлялась сцена, приглашались «звёзды» этого жанра.

Но, несмотря на все эти изощрения, ни особо ярких дарований, ни интересных спектаклей в опереточном репертуаре не отмечалось.

И вообще следует признать, что конец 19-го века не оставил ничего отрадного в памяти Рыбинских зрителей и прошёл как незначительный эпизод в истории театра.

И всё же в архиве Ярославской губернской канцелярии, автору этой работы попались любопытные документы, относящиеся к этому периоду, точнее к 1887г. и представляющие собой переписку между Рыбинским полицмейстером, управляющим губернией и неким Хлебниковым (вероятно агентом пароходной кампании), по делу, касающемуся театра.

Вот она:

Телеграмма в Ярославль из Рыбинска от 07.12.1887г. « Сегодня на афише Рыбинского театра Лебедевой назначена грандиозная живая картина во всю величину сцены: гибель на Волге парохода «Вера» Самолетской компании, с разными небывалыми подробностями. Покорнейше прошу телеграммой запретить исполнение этой возмутительной картины, которая возбуждает страсти и вредит целой компании» — Хлебников.

Рыбинскому полицмейстеру.

Остановить Лебедеву ставить на сцене картину гибель парохода «Веры» — управляющий губернией – подпись 07.07 1887г.

Рапорт

Согласно телеграмме Вашего превосходительства от 07.07 , полученной того же дня в 8 часов вечера о воспрещении постановки на сцене театра картины «Гибель парохода « Вера», мною лично немедленно было объявлено о том, антрепренерше г-же Лебедевой, а по объявлении со сцены об отмене картина была отменена.

Полицмейстер — Подпись.

к № 1617

16 июля 1887г. г. Рыбинскому полицмейстеру.

№ 2117.

Вследствие рапорта от 8-го июля за № 576, при котором представлена Вами афиша спектакля данного в Рыбинском театре сего июля, считаю необходимым обратить Ваше, милостивый государь, внимание, что при самом просмотре этой афиши, Вам не следовало разрешать к постановке на сцене театра живую картину «гибель парохода «Вера» самолетский компании, т.к. на постановку подобно тенденциозной картины нельзя смотреть только как на невинное средство со стороны антрепренера заманивать театр побольше зрителей, потому что зрелище гибели самолетского парохода «Вера», очень, послужило бы к подрыву доверия к пароходному обществу «Самолёт» и, следовательно, Вы должны были заранее предвидеть, что разрешение означенной афиши не обойдётся без справедливой жалобы со стороны общества «Самолёт»

Вице-губернатор Подпись»

Из этой переписки становится очевидным, что губернские власти очень боялись справедливого возмущения масс по поводу преступной халатности руководства богатейшей пароходной компании, по вине которого погибла масса людей. Ограждая капиталистов от неприятностей, губернатор запретил выше означенную инсценировку.

Вряд можно согласится с выводом главы губернии о специальном, продуманном выпаде Лебедевой против Рыбинских капиталистов. Скорее всего, это была сенсационная реклама для привлечения в театр массы публики. Однако, сама того не желая Лебедева, выступила в данном случае обличителем капиталистического хищничества.

В марте 1892г. Лебедеву, на посту содержателя Рыбинских театров, сменил некто Зайцев (арендная плата к тому времени была снижена до 2300 руб.).

Зайцеву удалось собрать сильную труппу. В составе её были артисты Коврова, Брянская, Ангаров-Эльстон, Грессер, Лавров и др. Но театр посещался плохо, начались конфликты между труппой и антрепренером. Дело кончилось расколом антрепризы. Лучшие актёрские силы покинули Зайцева, и перешли на сцену (весьма плохо оборудованную) коммерческого клуба, где и до играли сезон, дав ряд блестящих спектаклей.

В 1893г. Рыбинский театр принял антрепренер Левицкий, уже открыто, по соображением коммерции, предпочитавший оперетту. В труппе были интересные актеры, такие как Самарова, Чабан, Аблов гастролёр Климентьев и др.

В 1894г. на зимний и летний сезон в Рыбинск впервые приехала опера под управлением Катели и Алмазова – (руководства Ярославского «общества пения»). В составе труппы – певцы Карниоли, Зандерс, Ошустович, Горди и другие.

А тем временем здание Рыбинского театра, его оборудование постепенно пришло почти в полную негодность. Антрепренеры, довольно часто сменявшие друг друга, заботились о своих доходах и не помышляли о ремонте театра. С февраля 1896 г. возникла большая переписка между губернатором и городской Управой по поводу безопасности театра в пожарном отношении.

Проведённое освидетельствование театра выявило массу недочётов (отсутствие несгораемого занавеса и громоотвода, отсутствие сеток у керосиновых ламп и водопровода в зрительном зале и т.п.).

К октябрю все эти недостатки, за исключением занавеса, который был заказан фирме «Иохим» (алебастровый с проволочной сеткой, размером 13х14 , весом в 9 пудов и стоимостью в 200 руб.) были устранены. До получения занавеса спектакли были запрещены. А занавес, как нарочно, никак не могла прибыть (пароход которым его везли из Любека в Ревель, « вследствие противного ветра и большого скопления льда», застрял и прибыл лишь где-то в конце года).

После этого вынужденного перерыва, на сезон 1897-1898г., театр был сдан Быкову, типичному театральному дельцу, заботящемуся не столько об искусстве, сколько о доходах с искусства. В репертуаре этого сезона было 107(1) названий. И в этом колоссальном количестве пьес лишь Островский был представлен более или менее полно. Шли его пьесы «Доходное место», «Гроза», «Бедность не порок», «Последняя жертва», «Правда хорошо, а счастье лучше», «Горячее сердце» и пьеса, написанная в содружестве с Соловьёвым «Василиса Мелентьевна». Было в репертуаре и ещё несколько классических произведений – «Власть тьмы» Толстого, «Коварство и любовь» Шиллера, «горе от ума» Грибоедова, «Ревизор» Гоголя.

С первого взгляда может показаться, что репертуар театра довольно солидный – 7 пьес Островского, Гоголя, Шиллера, Толстого, Грибоедова. Но если посмотреть на это в свете общего количества пьес, шедших в сезоне, то окажется, что классические произведения были лишь каплей в море всякого рода стряпни в то время драмоделов (лишь 10% от общего числа пьес). А наибольшие сборы делали именно эти пустые, но «ходовые», напичканные дешёвыми эффектами пьесы – «Подросток» Корша, (2 спектакля – 290 руб.), «Велизарий великий полководец» Ободовского (2 спектакля – 370 руб.), «Отравленный путь» Михеева (1 спектакль – 360 руб.) и т п.

Из классики же единственной пьесой, выдержавшей 2предстовления была «Правда хорошо, а счастье лучше», давшая за оба спектакля всего 265 руб. другие же классические пьесы, исключая «Горе от ума», давший за один спектакль 200 руб. и «Ревизора»- 205 руб.. вовсе не давали , или давали весьма незначительные сборы («Гроза» — 159 руб., «Бедность не порок» — 142 руб., «Коварство и любовь» — 122 руб., «Доходное место» — 44 руб., и, наконец, «Последняя жертва» — 19 руб.).

Поэтому – то, приноравливающиеся к дешёвым вкусам местной состоятельной публики, антрепренеры-дельцы, типа Быкова, шпиговали репертуары пустыми, безыдейными, но эффектными и пользующимися спросом пьесками.

Быков, арендовавший оба театра, летний сдавал различным гастрольным труппам.

С 14 мая – 1 августа играла в нём труппа под руководством балетмейстера Варшавских императорских театров – Адлера. В её составе были артисты Антонов, Мульский, Погуляев, Старков, Александровский, Волгин, Милонов, Рязанов, Григорьев, танцоры Нарчевский и Абрамович; актрисы Тарская, Смеловская, Ратмирова, Витман, Ковалёва, Баградская, Ленская и др.

С 2-3-е августа в Рыбинске играла русско-малороссийская труппа из 15-и человек. Труппа эта, по отзывам печати, была интереснее предшествующей.

Однако в целом Быковский сезон (1897-1898г.) был весьма посредственен и не оставил о себе ни малейшего воспоминания.

И в током положении был не только Рыбинский, но и весь провинциальный театр, вынужденный подчиняться тем невыносимым условиям и жестоким законам, которые так чётко сформулировал А.П.Ленский в своём докладе на Первом Всероссийском съезде сценических деятелей в 1897г. (низкопробность репертуара, примитив режиссуры, обилие премьер, отсутствие настоящей актёрской школы и постоянных трупп).

Доклад Ленского и общее направление съезда вызвали большой резонанс в среде всей передовой театральной общественности России. С новой силой вспыхнула борьба против театра потребительского. За театр реалистической правды.

В начале 20-го века театр становится более доступным для широких народных масс; больше устраиваются спектаклей по сниженным ценам, улучшается репертуар. На сцену Рыбинского театра приходят пьесы великого Горького. Несмотря на запреты Рыбинской полиции, пьесы Горького «На дне», «Мещане» игрались на летних сценах, в загородных садах.

Многие Рыбинские и приезжие артисты часто читают на ярмарочной площади произведения Пушкина, Лермонтова, Кольцова и др. русских поэтов, а слушателями этих импровизированных концертов были рабочие, крестьяне, ремесленники.

Не смотря на запреты полиции, обличительные речи из пьес Пушкина и Горького, Шиллера и Сухово-Кобылина доходили до широкой народной аудитории.

В конце 1898 года., владелец Рыбинского городского театра Быков, передал его в аренду бывшему артисту. С — Петербургских Императорских театров Е.М. Максимову. А 1-го февраля 1899 г. на заседании городской Думы было рассмотрено заявление Максимова, прежде других обратившегося к городскому управлению с просьбой о сдаче ему театров.

«Ходатайство Максимова встретило поддержку со стороны некоторых наиболее влиятельных гласных, почему Дума постановила сдать зимний и летний театры означенному лицу на годичный срок с уплатой в пользу города 2000 рублей».

В последствии срок аренды ему был продлён до 1903г. Таким образом, Е.М.Максимов держал театр в Рыбинске в течение 5-ти лет (с 1898-1903гг.) Труппа его театра состояла из 20-ти человек, в её составе артисты Сумбатова, Дубровская, Понамарева, Морев, Доверена и другие. В материальном отношении дела шли превосходно. Труппа давала в неделю 3-4 спектакля, один из которых предназначался преимущественно для средних и низших классов городского населения. Эти общедоступные спектакли устраивались, как правило, по пятницам, цены снижались почти вдвое, благодаря чему эти представления всякий раз привлекали большое количество зрителей.

«Последний общедоступный спектакль, состоявшийся 15-го числа, прошёл почти при полном сборе. Давались — историческая драма Шпажинского «Чародейка» и, в заключении. – водевиль «Демокрит и Гераклит, или философы на песках». Обе названные пьесы пришлись, кА говорится «по вкусу» зрителям, ибо каждое действие этих пьес сопровождалось целым громом аплодисментов со стороны зрителей, причем вызовам артистов казалось, не будет конца.

Надо отметить, что во время общедоступных спектаклей ставились преимущественно произведения классических писателей, например, Островского, Шекспира и др. Такого рода отношение артистов к местной публике, несомненно, заслуживает одобрения»

В феврале 1899г. труппа дала спектакль, часть сбора с которого предназначалась на сооружение в Москве памятника покойному А.Н.Островскому. Инициатором этого спектакля был местный агент общества драматических писателей Г.Г.Фольк, который в качестве любителя сценического искусства и сам принимал участие в этом спектакле. Давалась комедия Островского «Волки и овцы» (роль Аполлона Мурзавецкого играл Г.Фольк).

Местная критика приняла спектакль довольно одобрительно, отметив как лучшие – образы Беркутова (артист Васильев), Мурзавецкой (Понятовская), Чугунова (Морев). Фольк в роли Мурзавецкого не избег, — по выражению рецензента, — свойственного почти всем любителям, шаржирования.

В начале спектакля перед бюстом покойного писателя было устроено артистами несколько живых картин, изображавших наиболее типичных персонажей, выведенных в его лучших драматических произведениях.

Эти картины, как затем и сам спектакль, говоря общее, прошли довольно увлекательно и, по-видимому, очень понравились публике.

Зрителей, к сожалению, было в театре сравнительно не много. Так что спектакль дал лишь 230 руб., валового сбора».

Но важен в данном случае не столько сбор, сколько та огромная дань уважения, которую продемонстрировали Максимов и актёры его труппы к великому русскому драматургу.

В 1901г. в Рыбинске в течение 3-х дней (12, 13, 14 апреля) с огромным успехом прошли гастроли известного русского актёра п.В. Орленева с «обществом артистов С — Петербургского и Московского театров». Он привёз спектакли «Братья Карамазовы» по Достоевскому «Царь Фёдор Иоаннович» А.К.Толстого и «Орлёнок» Ростана, где играл центральные роли.

В состав труппы Максимова в сезоне 1902г. входили артисты Муромцев, Лихачёв. Зимовой, Лелин. Александров, Трубницкая, Медведева, Райчева и др.

В конце каждого сезона актёры По-обыкновению давали заключительный спектакль, на котором тепло прощались с публикой. Сохранилось и прощально письмо Максимова, обращенное к почётным гражданам города.

«М.Г.

Прощальным моим бенефисным спектаклем в воскресенье 16-го февраля 1903г.. заканчивая свою антрепренерскую деятельность в Рыбинске позвольте мне от всего сердца принести вам свою искреннюю и сердечную благодарность за вашу постоянную поддержку моего театрального дела.

Я навсегда сохраню благодарность к глубокоуважаемой Рыбинской публике и буду из далека следить за развитием театрального дела в дорогом для меня городе Рыбинске, памятуя изречение: я сделал что мог, пусть другие сделают лучше.

С искренним уважением, благодарный антрепренер Рыбинских театров

Максимов».

1898г. (точнее его2-я половина), ознаменовался важным событием в творческой жизни Рыбинска – в городе был создан Музыкально – литературно — драматический кружок.

Организаторы кружка обратились к Ярославскому губернатору с прошением следующего содержания:

«Представляем при сём проекте устава Музыкально – литературно — драматического кружка в г. Рыбинске согласно полномочия учредителей Кружка, изложенного на проекте устава, имею честь покорнейше просить Ваше превосходительство признать возможным дать проекту надлежащий ход на предмет его утверждения». ( Прошение это было подписано гражданским инженером М.Я.Демичевым).

24 мая 1899г. проект устава был утверждён. Всего было отпечатано 10 экземпляров ( 5из них направлены в Министерство Внутренних дел , остальные оставлены губернатору).

С октября 1899г. Рыбинский музыкально – литературный – драматический кружок начал свою деятельность.

По закону на основании п. 4 устава музыкально – литературно – драматического кружка, на устройство литературных чтений должно быть каждый раз испрашиваемо в установленном порядке разрешение попечителя учебного округа».

Драматические же представления, исполнение рассказов, стихотворений, куплетов и т.д. допускались не иначе как разрешения местной полиции (п.3) , афиши пьес, играемых кружков, должны были своевременно высылать в Главное управление по делам печати (п.5). Было и ещё множество всяких ограничений и запрещений.

Члены кружка подразделялись на «почётных» (т.е. оказывавших наиболее важные услуги Кружку и избиравшихся ? всех голосов). «исполнителей» (т.е. принимавших непосредственное участие в исполнительных собраниях Кружка и избиравшихся простым большинством) и «соревнователей» (сочувствующих членам Кружка).

Все члены Кружка платили взносы, а отчёты о его деятельности ежегодно представлялись Ярославскому губернатору в 2-х экземплярах.

В начале своей деятельности Кружок давал небольшие концерты, сборы от которых зачастую использовались для благотворительных целей. Вот как описывает один из таких концертов обозреватель губернской газеты «Северный край».

А. К – в:

«Рыбинск, 4-го января в зале здешнего коммерческого клуба был дан литературно – музыкальный вечер в пользу недостаточных студентов, бывших воспитанников Рыбинской гимназии, исполненный Кружком местных любителей музыкального искусства. Концерт привлёк массу публики, для многих не хватило билетов, собрано было свыше 450 руб.. которые поступили за вычетом из них расходов, для вышеуказанной цели.

Вот в 2-3-х словах содержание этого вечера.

Г-жа Листратова умело и с чувством прочитала несколько стихотворений драматического содержания, затем той же Листратовой, при участии г-жа Азанчеевой и Гильшер, было исполнено несколько номеров пения под аккомпанемент г. Азанчеева, вызвавших шумные аплодисменты среди слушателей.

Во втором отделении концерта главнейшее участие принимали балалаечники, сыгравшие очень недурно несколько номеров русских песен.

По окончании концертного отделения начались танцы, которые продолжались почти всю ночь».

Руководители кружка старались приглашать на гастроли лучших и наиболее передовых актёров своего времени (в 1900г. на сцене его играли А.А.Яблочкина и А.И.Южин) открывать, по мере сил, дорогу молодым талантам. Кружок способствовал также устройству концертов выдающихся русских и зарубежных музыкантов. Так в 1900г. в Рыбинске давал концерты выдающийся русский композитор Скрябин, неоднократно приезжали артисты Московского большого театра.

Председателем правления Кружка был течении многих лет К.А.Никитин. Владелец большой типографии в Рыбинске. Никитин был очень своеобразным деятелем провинциального театра того времени. Громадных размеров человек, обладающий несомненным музыкальным дарованием и очень любящий искусство, он арендовал театр и через Московское театральное бюро набрал 1-ю труппу.

Девиз Кружка был, смел и очень прогрессивен: « Не останавливаться перед материальными жертвами для превращения Рыбинского театра в художественную школу жизни».

Так на сцене антрепренерам-дельцам, превращавшим театр в чисто комическое предприятие, пришёл в Рыбинске истинно творческий, глубоко прогрессивный и очень интересный театральный коллектив.

С большой неохотой согласилась городская управа на сдачу Кружку (в аренду) летнего театра. Непременным условием было представление в воскресенье и праздничные дни, 200 бесплатных мест для учащихся средних учебных заведений, а по пятницам спектакли должны были давать по сниженным ценам.

Годы, предшествовавшие революции 1905 г., в связи с повсеместным подъёмом общественной жизни и ростом революционного движения, а стране, характеризуются подъёмом и творческой жизни Рыбинского театра.

На афишах мы видим имена Ибсена, Чехова, горького, ранее вытеснявшиеся третьестепенными драматургами.

В 1903г., гастролировавшие с труппой. С – Петербургских актёров М.И.Чернов получает (по ходатайству Русского театрального общества) разрешение на постановку пьесы горького «Мещане» и в пятницу 18 апреля 1903г. в городском театре состоялся спектакль артистов С – Петербургских театров М.И. Чернова (режиссер) и З.И.Черновской с их труппой, показавших пьесу А.М.Горького «Мещане».

Спектакль был показан дважды и каждый раз знаменитая фраза Нила – «Хозяин тот, кто трудится» покрывалась бурными рукоплесканиями Рыбинской театральной галёрки, заполненной рабочими, ремесленниками, учащейся молодёжью.

9-го ноября 1903г. труппа Рыбинских артистов под руководством М.А.Нравиной сыграла вторую горьковскую пьесу – «На дне».

Обе эти пьесы были поставлены в Рыбинске менее чем через год после их 1-й постановки во МХАТе.

Таким образом, Рыбинский театр в числе первых взялся за постановку драматургии Горького.

В начале 20 века гнёт цензуры стал особенно жесток. Даже на проведение спектаклей и концертов в помощь недостаточным студентам, голодающим и т.п. спрашивались специальное разрешение губернатора, а через него Министерства Внутренних дел. Можете себе представить в каком положении оказалась драматургия пролетарского писателя.

Пьесы Горького с большим трудом пробивали себе дорогу на сцены столичных, а в особенности провинциальных театров. Однако постепенно они завоёвывали всё большую популярность.

И это вынуждало антрепренеров искать различные обходные пути для постановки его произведений.

Так, например, после запрета Ярославским губернатором пьес «На дне» и «Дачники» содержатель Ярославского и Рыбинского театров 1905-1907гг., М.Онегин, продолжая борьбу за их разрешение доходит до самого Витте, бывшего в те годы Председателем совета Министров.

Такая настойчивость со стороны антрепренера в данном случае объясняется, несомненно, не принципами идейного порядка, ибо Онегин был не из тех, кто смело вступал в борьбу за чистоту и идейность репертуара, а «классовыми соображениями».

В 1905г. Горьким была написана пятая по счёту пьеса «Дети солнца», самая оригинальная из всех его пьес об интеллигенции и, пожалуй, единственное в горьковской драматургии произведение, которое можно отнести к жанру романтической драмы. Премьера её состоялась 12 октября 1905 г. в театре Комиссаржевской, затем 24 октября того же года во МХТе, а 16 декабря (уже во 2-й раз) шла эта пьеса в Рыбинском городском театре.

«Что касается постановки пьесы, то главнейший её недостаток заключается в неудачном распределение ролей. Многие артисты были совсем не на своих местах. Не на своём месте была г-жа Славина в роли Маланьи, нельзя давать сильно драматическую роль актрисе, амплуа которой — комические роли. Совсем неудачен был Молчанов в роли художника Вагина. Г-жа Ларина не сумела передать душевную борьбу жены Протасова, которой нужно сделать выбор между мужем и Вагиным. По обыкновению блестяще провёл свою роль г. Яновский (врач Чепурной). Недурна была г-жа Смолина в роли Лизы, сестры Протасова. Особенно удалась ей заключительная сцена последнего акта. Можно отметить также г-жу Звальскую (Фима) и г-на Рюмина (Егор). Г-ну Серову на этот раз роль удалась не вполне. Крайне не естественно вышла сцена погрома, её сорвал Аркунин, который был похож не на доктора, спасавшегося от погромщиков, а скорее на погромщика, и толпа, которая вела себя крайне бестолково и не дала возможности Егору произнести о Протасове фразу — «Вот он главный морило».

Судя по этой рецензии, спектакль театру не удался (о главном исполнителе автор статьи просто-напросто умолчал). Но важен в данном случае тот факт, что пьеса Горького пошла в Рыбинском театре сразу после её премьеры на столичных сценах.

В том же сезоне шла в театре инсценировка Чеховского рассказа «Палата №6». Инсценировка, сделанная Бурд-Восходовым, состоявшая из разрозненных эпизодов, к тому же плохо увязанных между собой, была очень слабой, но, как отмечает театральный обозреватель тех лет, в спектакле был целый ряд интересных, глубоких актёрских работ. Это, прежде всего, относится к образу, созданному артистом Яновским, который «великолепно провёл весьма полезную роль доктора Рачина, за что и был вознаграждён шумными аплодисментами». Артист Серов в роли Громова, по определению критика, «был так же не дурён», ну а что касается остальных исполнителей, то они, по выражению все того же рецензента «поддерживали ансамбль».

20 января 1906 г., на сцене Рыбинского театра, уже не в первый раз, поставлена была пьеса выдающегося норвежского драматурга Г.Ибсена «Враг народа». В главной роли артист Серов по всеобщему утверждению был глубок и интересен. И весь спектакль, по отзывам современников, был очень удачен.

В августе того же года Рыбинск вновь посетила труппа театра «Фарс» под руководством Чернова. Гастроли её (как и прошлый приезд) прошли с большим успехом.

«Подводя итоги гастролей труппы театра «Фарс», занявшим всю минувшею неделю, мы можем сказать, имела большой успех. Мы хотели бы думать, что этим успехом труппа обязана исключительно несомненной талантливости составляющих эту труппу артистов и, что репертуар её, состоящий более чем наполовину из прошлых фарсов этому успеху не содействовал. Мы решаемся заключить это по тому обстоятельству, что труппа не решилась поставить более одного раза ни одного из своих фарсов. К концу отчета мы ещё раз выскажем сожаление, что большие артистические таланты труппы театра «Фарс» тратятся на исполнение пустых, пошлых и скабрезных пьес. Во всяком случае , в Петербурге находится достаточное количество любителей таких пьес, как «Фарс» «Под звуками Шопена» . Мы желали бы, чтобы в провинции этот жанр не привился и чтобы в этом отношении провинция не следовала за столицей».

Из выше приведённой заметки мы видим, что и в то время в провинции имелись люди типа этого неизвестного рецензента, серьёзно и глубоко понимающие назначение театра, ратовавшие за высокохудожественную и начисто отметавшие пустую и пошлую драматургию, всё ещё занимавшую значительное место в репертуаре провинциальных, да и столичных театров.

На сцене же Музыкально – литературно – драматического Кружка с успехом идёт пьеса В.И.Немировича-Данченко «Цена жизни». Особый успех в этом спектакле выпал на долю артистов – Серова (Данила Демурина), Олешкович (мать Демуриных) и Никитиной (жена Данилы).

Очень интересные и ценные сведения о Рыбинском театре начала 20-го века мы можем найти в воспоминаниях очевидца этих событий Александра Леонтовича Авербаха.

Первый раз, — вспоминает Авербах, — был я в Рыбинском театре, вероятно. В 1904-1905гг. на утреннем спектакле «Женитьба» по Гоголю (в то время утренние спектакли были очень редки). В ту пору нас водили на «Ревизора». Помню, что Хлестакова играл Гинкулов, прекрасный актёр, умерший совсем молодым от чахотки.

Здание театра построено было по типу столичных. Зрительный зал 3-х ярусный. У самой сцены находились 2 литературные ложи «А» и «Б», а на уровне 9-10 рядов – две ложи со странным названием «Кукушки».

Кстати сказать, театр в то время был реконструирован, в нутрии всё было обито красным штофом. Занавес – подъёмный, с нарисованными 3-мя музами .

Партер обычно занимала интеллигенция, ложи – купечества, целыми семьями, а третий ярус, балкон и галереи мелкие служащие и учащаяся молодёжь.

Освещался театр ещё керосиновыми лампами. У в хода в театр неизменно стоял «капельдинер» Пугачёв. Он выполнял обязанности билетёра, расклеивал на столбах афиши и разносил их по крупным магазинам. Без этого не высокого пожилого человека трудно представить себе дореволюционный Рыбинский театр…

На зимний сезон театр сдавался антрепренером средне руки. Спектакли давались 4-5 раз в неделю. Содержать большую, а значит и дорогую труппу антрепренером этим было не под силу (обычный её состав не превышал 18-20-и человек).

Лето городской театр не работал, его заменяли приезжие цирковые труппы, братьев Труцци, Чинезелли, Никитиных и пр., «Городская дача» с плохонькой опереткой и шантанами, а также, открывавшиеся в большом количестве кабаки и трактиры».

Сезон в городском театре начинался обычно в конце сентября. На лето же актёрам приходилось уезжать в Москву, искать себе ангажемент на следующий сезон.

« Прощаясь с публикой, играли лёгкую комедию с интригующим названием вроде «Флирт», « Оболтусы и ветрогоны» и т.п…. По окончании спектакля следовал дивертисмент, где любимые актёры выступали без грима. Герой – любовник обычно читал « Сакья – Муни» Мережковского, или «Орёл и змея» Полонского: комик – резонер – «Охоту» или «Хвостик»: инженю – комик – «Был май – весёлый месяц май»: гранд – кокет – «Скажите, верите ли вы снам»: а комик- буфф пел под гитару куплеты, нередко скабрезного содержания».

В июне 1905г. в культурной жизни Рыбинска произошло значительное событие. Германский подданный Георг Зайдлер получив разрешение городской управы, выстроил и оборудовал (на театральной площади) деревянное здание театра «Оригиналь — Биоскоп» с электрическим освещением. Специальная комиссия 4-го июня 1905г. приняла театр.

Так возник в городе ещё один очаг культуры – кинематограф.

Появление такого конкурента заставило Онегина, державшего в то время Рыбинскую антрепризу, изыскивать новые пути для привлечения зрителя. Всё чаще в репертуаре театра появляются головокружительные боевики типа « трёх серийной пьесы» о Шерлоке Холмсе (переделка с Конан Дойла) « Шерлок Холмс», « Доктор Мариани» и « Новые приключения Шерлока Холмса», шедшие в сезоне 1906-1907г.

О положении дел в театре Онегина тех лет очень правдиво и ярко рассказывает одна из статьей, помещенная в « Вестнике Рыбинской биржи»:

« 28 января в городском театр для утреннего спектакля шла драма Рих. Росс – в переводе Арбенина «»20 лет тюремного заключения» в 3-х действиях, а вечером, переведённая Протопоповым пьеса в 4-х действиях « Шерлок Холмс» и в 5-ти действиях «Мариани» переделка Ф.Бар. Таким образом, начиная с 12-ти ? час дня и до 2-х часов ночи с маленьким перерывом между утренним и вечерним спектаклями, труппою М.И.Голицина – Онегина, включая водевиль, было исполнено 13 действий, причём на долю примера труппы г. Гринина выпал ряд трансформаций, которые, кстати сказать, выполнены добросовестно. Как «Шерлок Холмс», так и «Мариани» на нашей сцене уже становились. «Новинки ни в коем случаи не повторяются», а потому «Шерлок Холмс» ставился «один только раз». Второй раз, т.к. «новинки ни в коем случае на повторяются» «Шерлок Холмс» ставится «по просьбе публики». А теперь в третий раз, т.к. «новинки ни в коем случае на повторяются» «Шерлок Холмс» был поставлен в компании с «Мариани» « по примеру столичных театров». Реклама сделала своё дело, театр был полон и публики и … копоти.

Можно ли говорить об исполнении этих пьес, когда публика уже с 5-6-го действия перестала реагировать на трансформации, стрельбу, взрывы и, охваченная густыми облаками копоти, дружно зевала, поглядывая на часы.

Что же должен ощущать актёр, проведший на сцене 12-14 часов к ряду? Г.Онегину, как артисту столько же в душе, как и в жизни, это должно быть особенно хорошо понятно — и он сумел бы это доказать, но жаль, что природа не догадывается оценить самоотверженность г. Онегина и не переделает суток. Ведь куда лучше для него были бы сутки в 48 часов. О, тогда бы г. Онегин не жалея сил, удивил бы Рыбинцев не 12-ю, а 24-мя действиями.

Да, г. Онегин не жалеет сил. А ведь в труппе г. Онегина есть силы молодые, молодые таланты, им нужна сцена, как школа …

Г.Онегин! Смотрите, выскребите, замажьте красующиеся на дырявом занавесе вашей сцене, великие слова: «Театр есть школа народа».

Наш Рыбинский театр в настоящее время действительно « школа», но школа, от которой нужно бежать… Да бежать, чтобы не увидеть бесцеремонной эксплуатации чужого труда. Бежать и тем, кто чувствует в себе влечение к сцене:, кто мечтает о театральных подмостках, как об алтаре чистого искусства…

Гасите сами в себе искру божью, иначе, алчущие наживы затопчут её, или в место огня создадут копать».

Эта смелая, едкая, полная горечи и удивительно верная статья может быть в равной мере отнесена к любому из периферийных театров до революционной России. Актёры эксплуатировались с выше всяких мер.

«В понедельник, 1-го января в городском театре шла пьеса из жизни ссыльных в Сибири Е.Краевского «Уголовно – ссыльные». Пьеса прошла с большим успехом, многие аплодировали г.г. Севастьяновой, Шиховой, Гринину, хотя последний был вовсе не на своём месте. В роле крещеного еврея Дудчика, для спасения своего продающего свою родную дочь, был бы на месте г. Онегин. Да мне кажется и несовместимо: утром Чацкий (в «Горе от ума»), вечером Дудчик. Такое распределение ролей возможно только на нашей сцене. Да, в прочем, толи ещё у нас бывает».

Были в те годы и интересные спектакли, доставлявшие публике истинное наслаждение. Объяснялось это довольно сильным составом труппы (Горин. Гринин, Серов, Севастьянова, Сумбатова, Шадурская, Смолина, Волховский, Володский, Ларина и др.). Но проблески, каковые были редкостью, слишком уж в сложных условиях приходилось работать актёрам труппы.

Естественно, что зритель зачастую предпочитал спектакли гастролёров.

В марте 1907г. с большим успехом прошла в Рыбинске опера Бизе «Кармен» с Лучезарской в главной роли, в мае того же года с не меньшим успехом прошли спектакли Малороссийской оперной труппы А.Н.Василенко, в репертуаре которой были оперы «Запорожец за Дунаем» Гулак – Артёмовского, «Наталка – Полтавка» Лысенко, « Маруся, Кочубей и Мазепа» Василенко, «Цыганка Аза» и др.

Из спектаклей Онегинской труппы следует отметить «Коварство и любовь» Шиллера, в постановке Шиховой: « Без вины виноватые» Островского спектакль, явившейся триумфом артиста Гринина в роли Незнамова. Он « резко выделялся из состава труппы. Искренность тона, живость игры и точная передача душевного настроения вызывали дружные аплодисменты. Особенно много оваций выпало на его долю после 4-го акта», (неудачей спектакля были образы Кручиненной и Шмаги в исполнении артистов Севастьяновой и Федосова).

С большим успехом прошёл спектакль « Трое», по повести Горького, в постановке Гринена (24 октября 1906г.), игравшего с большим успехом центральную роль. Положительную оценку прессы получили в этом спектакле так же артисты Севастьянова, Маревич, Федосов, Ратмиров и др.

В бенефис Онегина шла инсценировка рассказа Горького «Мальва» и пьеса князя Баратынского « Кочергин в деревне».

« Не большого роста, толстенький, шепелявый, Онегин, тем не менее, не раз в течение сезона угощал публику своими выступлениями в ролях любовников. Актёр он был плохой, а в таких ролях был смешон уже одним своим видом». В отчетном спектакле бенефициант играл главную роль в пьесе Баратынского и играл, по отзывам печати, весьма плохо.

Не удовлетворившись своей деятельностью в качестве антрепренера и артиста М.И.Галицин – Онегин решил попробовать себя и на поприще драматурга. 1905г. (в бенефис Серова) шла его пьеса «Серебряная свадьба», достоинство которой, по отзывам обозревателей. Были более чем скромны.

Нельзя обойти молчанием и 2-х других статей, напечатанных в «Вестники Рыбинской биржи» и, дающих исчерпывающую характеристику личности Онегина – типичного провинциального антрепренера тех лет.

« Освободительное движение, прокатившиеся широкой волной по всей России почти не коснулось провинциальной сцены.

До сих пор провинциальный театр представляет из себя лавочку, торгующую литературной макулатурой, о чем извещается рекламными афишами. Антрепренер Рыбинского театра Онегин ещё недавно рекламировал свою собственную драму, хвастаясь тем, что она была принята на конкурс императорских театров. А теперь он уже совсем подвёл публику, поставив 18 декабря пьесу «Цари биржи». Эта пьеса представляет из себя ничто иное, как грубую переделку романа «Немировича – Данчинко, написанную неизвестным ремесленником – перекраивателем… Из исполнителей имели успех г. Яновский и г-жа Смолина, роли, которых (банкир и его дочь) так или иначе, представляли из себя некоторый интерес. Остальные артисты, участвовавшие в спектакле, ни чего не смогли изобразить».

Другая статья представляет собой маленький фельетон под названием «Онегин – благодетель». Вот она:

« Наш почтенный импресарио» г. Онегин с каждым днём совершенствуется в своём неподражаемом амплуа « рекламера».

Вторники — беда для антрепренера, расходы велики, а на публику не всякая реклама действует. Пробовал г. Онегин и «дешёвку» по вторникам устраивать, но и тут не повезло. Но он не пал духом, а обратился к своему доброму гению. А гений Г. Онегина – существо ядовитое. « Не плачь говорит дитя, — не плачь напрасно, а ставь спектакль в пользу недостаточных учеников, и не 2-х, а 3-х зайцев за раз убьешь: расходы покроешь, и благодетелем прослывешь, а главное рты замажешь». И вот вчера в городском театре шёл спектакль, с бор с которого, за исключением расходов, поступил в пользу недостаточных учеников.

Жаль, что тот же гений не подсказал г. Онегину – уступи вторники любителям, у них и расходы меньше, а значит, на долю учащихся больше достанется, да и артисты отдохнут и в четверг жить на сцене будут, а не бредить сквозь сон.

Нет! Гений г. Онегина, прежде всего Онегинский гений, а Онегину такая комбинация не на руку».

В конце сезона 1906-1907гг. на прощальном спектакле произошёл один трагический эпизод, чрезвычайно типичный для нравов провинциального театра. Вот как описывает его А.Л.Авербах.

«Последний спектакль сезона. Театр полон. Помещение для оркестра перед сценой заполнено гимназистами и «коммерсантами» (ученический билет на свободные места стоил 50 коп.). Бесконечно вызывали своих любимце. Из оркестра на сцену летели фуражки – величайший знак внимания. Зрители, перелезая на сцену, качали актёров.

Когда погас свет, на авансцене появился взволнованный актёр Бородин, только что игравший весёлого оболтуса Трошу и закричал: « Это подлец Онегин не платит мне причитающихся денег, а режиссер Гринин ещё в драку лезет». В это время из суфлёрской будки вылез суфлёр Жуков с подвязанной щекой. Поддерживая Бородина, он наглядно демонстрирует, что с ним сделал антрепренер, когда он также как и Бородин стал требовать жалование.

Трудно себе представить, что произошло в зрительном зале. Шум, стук кресел, крики: «Подать сюда Онегина! Подать Гринина! Скандал принимал грандиозный характер. Наиболее почтенная публика спешно покидает театр, а молодежь неистовствовала. Не известно, чем кончился бы этот скандал, но появился полицмейстер и наряд полиции. На следующий день учащаяся молодёжь собрала актёрам на выезд в Москву, и они покинули Рыбинск». Не заставил себя долго ждать и Онегин.

Так бесславно кончилась его деятельность в Рыбинске.

После Онегина во главе театров встали антрепренер П.П.Струйский и режиссер Н.П.Казанский, которые мало чем отличались от предшественника. Такие же наспех сляпанные спектакли в убогих декорациях, тот же репертуар – от милордам до фарсов. «Грешница» Пальма, « Склеп» Рышкова, « Первая ночь» Сабурова, «Чистые и прокажённые» Колосовой, «Ценою крови» Мамонтовой, «За монастырской стеной» Курочкина, «Сафо» Дегтярева – вот далеко не полный перечень пьес этого сезона.

Среди всего этого сброда драматургической макулатуры (поставленной, в прочем довольно добросовестно режиссером Казанским) как жемчужины сверкали, не известно как попавшие в это царство хлама пьесы «Плоды просвещения» Л.Н.Толстого, и « Царь Федор Иоаннович» А.К. Толстого (шедший в бенефис Казанского).

Поражение первой русской революции была тяжёлым ударом для неокрепшего в борьбе Российского пролетариата и всей прогрессивной общественности, посеяв в их среде растерянность и сомнения.

Если в октябре 1905г. рыбинцы принимали активное участие в 1-й русской революции (на предприятиях проходили стачки, забастовки, артисты Петербургского оперного театра, гастролировавшего в это время в Рыбинске, солидаризировались с пролетариатом города (фразы князя Игоря « О дайте, дайте мне свободу… я Русь от недруга спасу» покрывались бурными, долго несмолкавшими аплодисментами. С галёрки раздавались возгласы: « Долой самодержавие!» « Долой недруга царя1»): то теперь возгласы эти превратились в шепот, город затих, притаился.

Разгул реакции, не знавший границ, тяжёлым бременем лёг на все сферы общественной, хозяйственной и культурной жизни страны.

Удары царской дубинки обрушились и на театр, из репертуара которого изымались все произведения, содержавшие лишь намёк на свободомыслие.

Положение театра было отчаянным и, тем не менее, он продолжал жить. Произошли значительные изменения и в творческой атмосфере Рыбинска.

!5-го декабря 1907г. в городскую Думу поступило заявление от правления Музыкально – литературно – драматического Кружка с просьбой сдать ему в аренду городской театр на сезон 1908-1909гг.

Антрепренеров, желающих арендовать театр было в это году как не когда много (14 человек) и, тем неимением, на заседании городской Думы 20.02 1908г. решено было сдать помещение театра Рыбинскому Кружку (сроком на 3 года с арендной платой 2000 руб. в год и с условием проводки электричества).

Так на смену захудалым антрепренерам последних лет пришёл новый подлинно – творческий и прогрессивный хозяин – Рыбинский музыкально – литературно – драматический Кружок.

Прежде чем начать сезон в помещении городского театра, правлением Кружка было принято решение произвести ремонт здания. Перекрашивались потолки, перестилались полы, заменялась мебель, здании электрифицировалось. Полным ходом шла подготовка к началу нового сезона. А тем временем Кружок продолжал работать в помещении летнего театра.

Сам Никитин часто выступал в спектаклях как актёр (правда, будучи невероятно тучным,- никого кроме купцов в пьесах Островского играть, не мог) и в концертах как виолончелист. Организовал он и любительский симфонический оркестр, которым несколько раз дирижировал приезжавший из Москвы профессор Орлов. Спектакли Кружка шли при полных сборах, в антрактах играл концертный оркестр, руководимый молодым талантливым московским скрипачом С.С. Радзицким.

Никитин очень много сделал для оживления музыкальной жизни Рыбинска. Он привлёк в Кружок таких первоклассных музыкантов как М. Левин (рояль), А. Гран (скрипка), М. Семёнов (виолончель). Уже в эти годы в Рыбинске плодотворно трудилась великолепная пианистка «ученица Игумнова, М.Л. Челищева, принимавшая активное участие в устраиваемых Кружком камерных концертах.

Именно приезд этих музыкантов и послужил толчком к открытию в Рыбинске школы.

Развитию музыки в Рыбинске способствовали и частые приезды гастрольных музыкальных театров.

Так в 1908г. на великий пост (конец февраля — март) приезжало «Товарищество Московской частной оперы» (бывший театр Солодовникова). Были исполнены оперы: «Демон» Рубинштейна, «Кармен» Бизе, «Фауст» Гуно, «Мазепа» и «Пиковая дама» Чайковского, «Аида» Верди, «Русалка» Даргомыжского, «Паяцы» Леонковалло. О гастролях труппы местная пресса отзывалась с большой теплотой. Особенно были выделены критикой и публикой М.М. Комиссаржевский (Фауст, Сеновал), П.П. Буравцев (Канио, Родомес, Хозе), Чикирская (Кармен, Амрерис), Мезенцева (Недда «Паяцы», Аида), И.И. Березниговский (Мельник, Мефистофель).

«Хорошо подобранный состав артистов, интересный репертуар и вполне приличная постановка опер до сих пор привлекает Рыбинскую публику и спектакли всякий раз идут при полном зрительном зале.

Без преувеличения можно сказать — редкая провинциальная труппа даже больших городов, обладает такими силами. Прослушавши 3-4 оперы можно констатировать это самым положительным образом». — так писал о гастролях этой труппы один из местных рецензентов.

Между тем ремонт здания городского театра был закончен, всё было готово к началу сезона 1908-1909 гг. В Московском театральном бюро для Рыбинского Кружка была сформирована хорошая труппа, а главным режиссером стал И.И. Белоконь. В труппу были приняты известные в провинции актёры Аргутинская, Орбелиани, Ярцев, Дианина, Омарская, Каменская, Никитина и др., а на амплуа комика характерные роли — молодой М.М. Тарханов, чьё имя даже не упоминалось в составе труппы Владикавказского театра, где он служил в предыдущем году, а в списках рыбинской труппы этого сезона, опубликованных журналом «Театр и искусство» за 1908 г. фамилия его стояла в самом конце, рядом с фамилией декоратора театра.

Тарханов начал свою деятельность в Рыбинске (вместе с женой Л.Д.Дальской) совсем неизвестным актёром. У него не было даже своего гардероба, хотя актёры того времени обязаны были его иметь. Был у него один – единственный видавший виды синий костюм и сам Тарханов острил по этому поводу так:

«если вы хотите знать в какое время года происходит действие – смотрите на мои ноги: если я в чёрных ботинках значит зима, а если в жёлтых – значит лето».

Уже в первый сезон Тарханов сыграл целый ряд ответственных ролей: Аркашку в «Лесе» Островского, Луку «На дне» горького, заглавную роль в «Дураке» Фульда, в спектаклях «Без вины виноватые», «Клуб холостяков» и др.

Занят он был почти в каждом спектакле и всегда в разных ролях (ведь пьесы больше 2-х раз в сезон не повторялись). Вот небольшая заметка в местной газете, где в первые упоминается имя Тарханова.

«Благотворительный, в пользу бедных г. Рыбинска, спектакль дал плачевные результаты: публики было не более 2-3-х десятка человек. Не смотря на это, комедия – шутка Тунашедского «Губернская Клеопатра» была разыграна труппой Кружка живо и бойко, причём роль Клеопатры г-жа Аргутинская провела с такою грацией и проявлением тонких оттенков чувства, что всё время вызывала аплодисменты. Хорош и типичен был г. Тарханов в роли секретаря канцелярии. Недурен г. Ярцев в роли инженера. Остальные лица способствовали ансамблю».

Особым успехом пользовался Тарханов в роли Аркаши в «Лесе» Островского.

«Маленький, щупленький, с рыжей клочковатой бородкой, в сером поношенном костюмчике, Аркашка – Тарханов был не столько смешон (а именно на это делали основной упор провинциальные, да нередко столичные комики), сколько жалок. Рассказ Аркашки о том, как его закатывали в ковёр на станциях, звучал в устах Тарханова трагикомично и был окрашен горьким юмором. Кто знает, может быть в эти минуты артист вспоминал свои не веселые скитания.

Несчастливцева играл артист ЯрцевС.И. – высокий с низким красивым голосом, рядом с жалким тщедушным Аркашкой он выгладил ещё более солидно и внушительно».

За один сезон Тарханов стал любимцем публики, особенно молодёжи. Рыбинские театралы часто бывавшие в Москве говорили: «Наш Тарханов -вылитый Москвин из Художественного театра. Они не предполагали, что эти актёры родные братья.

В сезоне 1908-1909г. в репертуаре Кружка были такие спектакли как «Женитьба» Гоголя, «Флирт» Бабецкого, «Крылья связаны» Потапенко, «рабство» Зеланд, «Школьные товарищи» Фульда, «Лебединая песня» Беспятого, «Всех скорбящих» Гейерманса (перевод Поповой), «Вор» Бернштейна (перевод Ярона), «Предложение» Чехова, «Горе от ума» Грибоедова, «Дочь моря» Ибсена (бенефис Дианиной), «Одинокие» Гауптмана. В последнем шедшем 15.01 2908г., большой успех выпал на долю бенефицианта Ф.Ф.Орбелиани (игравшего героя пьесы Иоганна), «…которого, за прочувствованную живую игру публика награждала шумными аплодисментами и многочисленными вызываниями. Отрадно было видеть такое тёплое отношение Рыбинцев к своему любимцу!!! В знак благодарности за сценический успех бенефицианту был преподнесён то любителей драматического искусства лавровый серебряный венок. Остальные артисты, из которых по вдумчивой и искренней игре выделялась Леонидова, довершили ансамбль».

К.А.Никитин, обладая редким чутьём на актёрские дарования, пошел на риск: не дожидаясь конца сезона он предложил Тарханову наследующий же зимний сезон пост главного режиссера. Для труппы, да и самого Тарханова это было большой неожиданностью. Не говоря уже о значительном повышении жалования, квартиры при театре, это означало поездку в Москву, для самостоятельного набора труппы и художественное руководство театральными делами.

В месте с Никитиным он собрал сильную труппу. Провинциальные актёры охотно подписывали контракты с Рыбинским Кружком, считая это верным и солидным делом. Среди приглашенных были Далина, Светлова, Яновский, Простов, Максимов, Егорова, Дальская, Литвинов – Рыбкин и молодёжь: Добровольский, Назимова, Жуковский и др.

До начала зимнего сезона Тарханов едет в Воронеж. В одном из номеров журнала «Театр и искусство» за 1909г. была такая заметка: «на место уехавшей труппы Крамова приехала заканчивать летний сезон товарищество драматических артистов под режиссерство Тарханова.

Несмотря на холодную, сырую погоду, товарищество почти ежедневно делает полные сборы, благодаря постановки новых пьес. Товарищество состоит только из шести человек».

В конце сентября пьесой «Хаос» Жуковского открылся зимний сезон в Рыбинске уже под художественном руководством М.М.Тарханова. С его приходом репертуар театра значительно улучшился. Театр обратился к творчеству Чехова. За сезон прошли «Дядя Ваня» (Тарханов — Вафля), «Три сестры» (Тарханов – Ферапонт). Вот что пишет Авербах о созданных Тархановым образах Ферапонта и Епиходова:

«Роль Ферапонта маленькая: всего 2 выхода. Ферапонт – сторож городской управы. Одет в пальто, вроде женского салопа, на шее шарф, на ногах большие кожаные калоши. В руках папка с бумагами на подпись. Ферапонт Тарханова, как все глухие, говорит неестественно громко. Его рассказы, как «поперек всей Москвы канат протянут» и «будто говорят зимой в Москве мороз был 200» — произносились его героем с большой убедительностью. Необычайно ласков и добор был он к Андрею Прозорову (артист Литвинов – Рыбкин), видимо чувствуя как одиноко живётся этому человеку в своей семье. 2 выхода Ферапонта заполнились мне на всё жизнь. Да и весь спектакль Тарханов сумел сделать тёплым и глубоким, а ведь шел-то он, наверное, с двух – трёх репетиций.

Ирина тогда играла Дальская, Машу – Далина, Ольгу – Егорова, Вершинина – Яновский, Кулагина – молодой актёр Добровольский…

В «Вишнёвом саду» Тарханов играл Епиходова. Его Епиходов был моложе, чем Епиходов Москвина. Сапоги у него действительно были со скрипом. Необычайно серьёзно рассказывал он о всех своих злоключениях. И зритель верил, что «22 несчастья» всегда преследовали Епиходова. Основная прелесть Тархановского исполнения необычайной убедительности. Ему невозможно было не верить. И какую роль ни играл Тарханов, даже в пьесах «Клуб холостяков» и «Дурак», он всегда был правдив, точен».

В том же сезоне на театральных афишах наряду с Чеховым вновь появилось имя Г.Ибсена. 15 октября 1909г. состоялась премьера его «Столпов общества». Спектакль шёл с большим успехом и выдержал 6 представлений. Любопытно, что в спектакле в очередь с ведущими актёрами Яновским, Дольской, Корф, Светловой играла театральная молодёжь – Назимов. Жукова, Егоров и др…Вообще Михаил Михайлович много работал с молодежью, и смело доверял ей самые ответственные роли.

« в свой второй сезон на посту главного режиссера, Тарханов, после утренней репетиции почти ежедневно заходил в магазин к Никитину. Через зеркальную витрину, горожане часто видели их вместе. Там решались вопросы репертуара, обсуждалось распределение ролей, предстоящих бенефисов и т.д.».

Это сезон совпал с десятилетним юбилеем Кружка. Решено было ознаменовать эту дату постановкой « Снегурочки» Островского, с музыкой Чайковского. Был увеличен оркестр за счёт любителей, солдат – музыкантов, оркестра, вольно- пожарного общества и оркестра железнодорожников. Написаны были новые декорации, спешно шились и перешивались костюмы. Кроме основных актёров Тарханов привлёк в спектакль и любительский хор. В спектакле была занята вся труппа. Роли распределились таким образом: Снегурочка — Далина, Лель — Светлова, Берендей- Максимов, Мизгирь- Добровольский, Мороз- Яновский, Купава- Никитина, Весна- Семёнова, Бобыль- Богданов. Сам Тарханов играл небольшую роль Бирюча, «причём созывание «государственных людей» было исполнено с громадным мастерством и юмором, в стиле подлинно- русского лубка. Второго Бирюча играл Простов, который был достоин своего партнёра».

«Снегурочка» прошла за сезон 7-8 раз (!)- для провинции событие неслыханное, ведь пьесы шли обычно не более двух раз, да и то один из них в пятницу «по дешевке».

Срок, в который была поставлена «Снегурочка», был для того времени необычайно велик — около месяца. Репетировали после спектаклей, поздно ночью, а утром приступали к работе над очередной пьесой.

«А что это были за репетиции!- Вспоминает Авербах. Нам ученикам не разрешалось участвовать в спектаклях театра, но мы тайком пробирались по вечерам в театр, чтобы, хотя бы присутствовать на репетициях «Снегурочки». Сколько юмора, остроумия вносил Тарханов в эти репетиции. Как оживленно было на сцене и какие счастливые, довольные уходили ночью участники спектакля после таких репетиций. И спектакль получился праздничный, нарядный.

НА ЧЕСТВОВАНИЕ Кружка Никитину преподнесли адрес, а Тарханову — ценные подарки от Кружка и зрителей.

… Припоминаю ещё любительский спектакль в коммерческом училище,- пишет далее Авербах,- ставили «Свадьбу» Чехова. Режиссировала актриса театра Светлова С.А. И вот, на генеральную репетицию приехал Тарханов. Он осмотрел всех участников, подправил гримы, каждому сделал указание. Мы были необычайно рады приезду Тарханова, тронуты тем вниманием, которое проявил к нам — мальчишкам-любителям. Он был нашим кумиром, и все мы старались подражать ему…

… Молодежь, полюбившая Михаила Михайловича, подготовила ему бенефис. Но тут нас ждало разочарование. Мы привыкли к тому, что бенефициант выступает в заглавной роли, Тарханов же решил поставить «Горячее сердце» Островского, где играл небольшую роль Городничего.

Мы, учащиеся заняли все проходы, чтобы устроить ему бурную встречу. Собрали деньги на подарки. Прошло первое действие — Тарханова нет. Наконец второй акт. Вышел Тарханов-городничий. Под мышкой у него неистово кричал живой гусь. Успех неописуем. Уж очень этот гусь сразу определил взяточника-городничего…

(Много лет спустя, видя как Михаил Михайлович во МХАТе совсем по иному исполнял эту роль, я не мог отделаться от того Рыбинского самобытного образа Градобоева-Тарханова с живым гусём под мышкой).

После спектакля уже не требовалось не каких дивертисментов: прощание и без того было бурное».

Центральная пьеса отмечала тогда, что наибольший успех среди Рыбинских артистов выпал на долю Тарханова.

Это был последний сезон Тарханова в Рыбинске и в средней провинции вообще.

Впоследствии он играл в крупных провинциальных театрах Казани, Саратова, Харькова, затем в 1914-1915гг. в театре Незлобина в Петрограде и, наконец, в Московском Художественном театре.

Предоктябрьский период – это тяжёлые годы в истории русского театра, искавшие новые пути, новые формы своего проявления и, далеко не всегда отвечавшего назревшим проблемам политической жизни страны.

Театр отошел от классовой борьбы.

После ухода М.М.Тарханова, в сезон 1910-1917 гг. художественным руководителем Кружка становится режиссер Костромской. Это сезон был, пожалуй, наиболее ярким в последние предреволюционные годы. Николай Федосеевич Костромской запомнился Рыбинцам в первую очередь как превосходный актёр (в последствии он стал одним из ведущих актёров Московского академического Малого театра). Человек большой культуры, очень образованный, он, в условиях провинциального театра старался насаждать доброкачественный репертуар. Состав труппы был достаточно сильным: Альхин, Волховская, Журавлёва, Шляпина, Юзвицкая, Простов, Логинов, Зорин и др. Все они были довольно популярны в провинции. Самого Косромского Рыбинский зритель запомнил в ролях – старого профессора (« Старый Гейдельберг»), Онуфрия (« Гаудеамус» Л.Андреева). Основы («Сон в летнюю ночь» Шекспира), Могильщика («Гамлет» Шекспира) и т.д.

Кроме выше упомянутых пьес в репертуаре театра были «вечный праздник» Л.Лело. ( Л. Мунштейна). «М-ме Давид» Фёдорова, «Главная книга» Разумовского, «Оксана Зозуля» Фёдоровича и т. п. Очень любопытная пьеса Разумовского.

«Воспитательное значение пьесы громадно. Она громко настоятельно говорит о необходимости проведения в русскую жизнь, широких начал взаимного уважения на неизмеримом, всех объединяющем поприще народного труда. Она написана во имя великих идей, во имя справедливости, человеколюбия, в защиту прав человека, его личности.

В пьесе звучат сильные ноты протестов против несправедливости. Потрясенный вопиющим произволом. Старый и вечно молчавший служащий гневно бросает в лицо хозяина горькую правду об угнетении служащих капиталистами, о том, что они, задавлены, задушены капиталом, для которого они нечто иное, как машина, у которой не может быть не личной жизни, не отдыха не просвета».

1911г. принёс с собой новую волну народно — освободительного движения. В этот период в Рыбинске вновь гастролировала Петербургская опера. После постановки «Риголетто» Верди возникали стихийные митинги, основной лозунг который гласил: «Удалой герцогов!» Рыбинские гимназисты, возвращаясь с представлений «Трубадура», «Фауста», распевали революционные песни.

Полиция запретила постановку опер «Кощей бессмертный», «Золотой петушок» Римского – Корсакова, «Хованщину» Мусоргского. В числе запрещенных рыбинской полиции произведений был в то время и балет Адана «Корсар» (царскому чиновнику не понравилось, что вольно любимые моряки — корсары побивают стражу восточного царя сеид – паши, а публика при этом выражает бурный восторг).

В 1911г., по истечении срока аренды театра, Кружок продлевает договор с городской управой ещё на 3-и года, т. е до 1914г. Городская Управа довольно благосклонна, относилась к деятельности Кружка и даже согласилась на рассрочку сроком на три года, числившегося за ним 1911г. долга в сумме 2278 руб. (раньше такой лояльности в отношении театра не когда не проявляла).

В сезонах 1911-1914гг. «заведование хозяйственной частью Кружком городского театра было поручено, как и прежде К.А. Никитину, художественная же сторона дела находилась в ведении главного режиссера труппы М.П.Кундасовой «.

Мария Петровна Кундасова была весьма образованной женщиной, актрисой на роли комических старух. В составе труппы этого сезона были такие артисты как Альянова, Демурова, Оболенский, Ниров, Странковский, Брызгалова, Курский, Антаров, Хованский. В репертуар были включены «Потонувший колокол» Гауптмана, шедший в бенефис Кундасовой, где она играла Виттиху, «На дне» Горького, «Генрих Наваррский» Деверрье, «Светит, да не греет» Островского и Соловьёва, «Соколы и вороны» Сумбатова и произведения менее значительные – «Непогребённые» Евдокимова, «Особняк» Жуковой, оперетта « Гейша», в которой были заняты бывшие опереточные актёры Ниров, Оболенская, А заглавную роль играл любитель Сухов, обладатель прекрасного баритона и др.

После великолепных тархановских сезонов, театральный Рыбинск вновь озаряется блеском не дюжинных дарований .!911г. город посещает П.В. Орленев и Л.В. Собенов.

«Орленева, — вспоминает Авербах, — я видел в роле царя Федорова в драме А.К. Толстого, тогда наблюдая его игру я в первые понял, что такое настоящая сценическая простота. Всё то, что приходилось видеть в Рыбинском театре за последние годы это была игра провинциальных актёров, именно « игра». Орленев был необычайно прост, искренен , глубок. Он был создателем амплуа так называемых неврастеников. На следующий день он играл Раскольникова в «Преступлении и наказании» Достоевского. Окружение его было на столько слабым, что я не запомнил даже фамилии актёров».

Вторым, не менее значительным событием был приезд великого русского певца Л.В.Собенова.

Уроженец Ярославской губернии он приехал с концертом в свой родной город. Узнав об этом, Рыбинские студенты послали к нему в Ярославль делегацию с просьбой дать концерт для них в Рыбинске. Леонид Витальевич без колебания дал своё согласие. Всё Рыбинское студенчество с нетерпением ждало встречи с выдающимся певцом. Кто – то узнал, что Собенов любит сирень и в один миг все сиреневые кусты города перенеслись в переполняный зрительный зал театра. И как только Леонид Витальевич вышел на сцену, он был буквально завален букетами сирени. Так он и пел среди сиреневого моря, пел много и вдохновенно. Кроме него в концерте приняли участие: известный скрипач М.А. Вольф – Израэль, работающий позднее (1818-19г.) в Рыбинске, артист Иванцов (великолепный баритон) и одна из лучших балерин Императорского Мариинского театра Ольга Осиповна Преображенская. Такого блистательного концерта Рыбинца ещё не когда не приходилось видеть. Восторг был всеобщий и грандиозный. Уехал Собинов сразу после концерта и почти весь город провожал его до пристани.

В последующие годы, однако, под давлением реакции, Рыбинский, как впрочем, и весь буржуазный театр, вся буржуазная культура переживает период распада.

Исчезают с афиш имена Горького и Толстого, и воцаряется низкопробная драматургия Арцыбашева, да инсцинеровки уголовных романов наподобие драмы Урванцева «Вера Мирцева».

Деятельность Рыбинского музыкально – литературно – музыкального Кружка тех лет тоже переживает период упадка и компромиссов. Часто, спасая финансовое положение, общество шло на значительные уступки, приглашая в погоне за прибылью низкопробных артистов, исполнителей «душещипательных» мещанских романсов. Средств же на поддержку молодых талантов у Кружка почти не было. К 1914г. кризис этот ещё более усиливается, (в то время хозяйственной частью руководило уже правление Кружка, а художественной – режиссер М.Ф. Добряков. Труппа насчитывала 20 человек).

Продолжал сдаваться и летний театр (городская Дача). Владельцем его 1912-14гг. был А.А. Тыканов ( арендная плата 1000 руб.). На его сцене работали в эти годы различные заезжие цирковые и эстрадные труппы, проходили всевозможные чемпионаты, типа пресловутого международного чемпионата женской французской борьбы, проходившего там, в июле 1911г.

К концу 1915г. долг Кружка возрос до 9005 руб., его положение было весьма непрочным и в городскую Управу снова стали поступать кипы телеграмм от различных антрепренеров с предложением услуг на аренду театра. Среди этого потока предложений была и телеграмма и бывшего актёра и режиссера Рыбинского театра Гринина. Однако ни ему, ни другим претендентам не суждено было владеть театром. Кружку, путём передачи городу всего имущества (исключая библиотеку) удалось погасить большую часть задолжности и продлить срок аренды театра ещё на 3 года, т.е. до 1918г.

В феврале 1915г., правление Кружка во главе с Никитиным обратилось в городскую Управу с заявлением, в котором в частности говорилось, что в связи с серьёзной конкуренцией со стороны кинематографа (а следует заметить, что 1913г. И.В.Расчётновым был построен второй электротеатр) и благотворительных концертов в новой Бирже, Кружок не в состоянии нести столь непосильные расходы, собственно и ставшие причиной образовавшегося долга.

«преследуя исключительно цели художественно – воспитательные, справедливо оцененные, избранной городской Думой комиссией по народному образованию, преследуя то, чтобы театр для населения города был действительно школой народа, желая и впредь работать в том же направлении. При котором драматические произведения проходили бы на сцене в возможно лучшем исполнении при вполне приличной обстановке, а учащимся, среднему классу публики сделать посещение театра материально, так же как и раньше, вполне доступным (недостаточным студентам 1 раз в неделю представляются все ложи бесплатно). Рыбинский Кружок просит городскую Думу сдать ему театр бесплатно на пять лет. Если же Дума не найдёт всевозможным сдать театр бесплатно, то в крайнем случае предлагает уплачивать городу максимальную плату в 5% с валового сбора…»

За шесть лет плодотворной деятельности (с момента аренды городского театра) с 1808-1914 гг. Кружок действительно был «Художественной школой жизни», доставлял, насколько возможно, «разумные и полезные развлечения недостаточной части Рыбинского населения и главным образом учащимся учебных заведений города». За эти годы Кружок представил учащемся города около 2500 бесплатных мест, а в последние два года бесплатные места и нижним чинам Гороховского полка по 50 на каждый вечерний и 100 на каждый утренний спектакли.

Дума отказала Кружку в этой вполне справедливой и резонной просьбе. Театр был сдан ему на три года, но арендная плата осталась незыблемой – (2500 руб. в год), был сделан лишь ряд мелких уступок. И всё же, не смотря на сложнейшие условия. На серьёзные материальные затруднения, Кружок, правда, уже без прежнего блеска, продолжал свою полезную деятельность.

В седьмой сезон 1914-1915гг., на его сцене наряду с «грозой» Островского, «Испанским дворянином» Дюмануара и Денерри (перевод Тарковского), «Дворянским гнездом» Тургенева идут различные низкопробные пьесы типа «Звёзды нравственности» Протопова, «Крылья смерти» Кончинского, Урванцева «Веры Мирцевой», «Старческой любви» Мясницкого – Барышева, «Прохожих» Рышкова и др.

В составе труппы были артисты – Снегов, Горский, Павловская, Брызгалов, Краснопольский, Загаров, Воржинская, Демурова, Аржевская (цены билетов шли по 7 коп. – галёрка до 3 руб. 50 коп., литерная ложа, что давала возможность посещать театр недостаточным гражданам города). С большим успехом шел на исходе этого сезона «Иванов» Чехова. «В сценическом отношении спектакль удачен на редкость – писал местный рецензент Дэви, — Ансамбль почти не оставлял желать лучшего; за очень редким исключением общее исполнение было живое, дружное, заставлявшее зрителей порою беззаветно смеяться, порою – затаивать дыхание — при потрясающих драматических сценах…

Если мы теперь по всей справедливости скажем, что г. Снегов своей игрою почти объяснил нам сложную фигуру Иванова, то уже этим самым мы сразу же поставим артиста, по достоинству его, на пьедестал огромной высоты. Да, г. Снегов – очень крупный артист». Из прочих артистов, занятых в спектакле автор вышеприведённой статьи выделяет Михайлову (Авдотья Назаровна), Брызгалову (Саша), Краснопольского (акцизный), Аржевскую (Сара), Горского (Львов), Бравича (граф Шобельский), Загарова (Лебедев).

По словам автора статьи это был глубокий, интересный подлинно чеховский спектакль.

В тот же сезон, правда, с меньшим успехом, идёт ещё одно произведение Чехова – «Вишнёвый сад». Качество постановки этих 2-х спектаклей давало право Рыбинской критике сделать вывод о том, что « труппа на столько удачно сформирована, что в ней нет исполнителей, которые провалили бы порядочную пьесу, уподобившись той «капли дёгтя», которая портит «кадушку мёду». Это настолько большой и редкий плюс всякого театра вообще и провинциального в особенности, что с такой удачей нынешнего сезона положительно можно поздравить Рыбинских театралов».

В сезон 1915-1916гг., репертуар вновь резко подразделяется на два противоположных полюса. С одной стороны «Женитьба» гоголя, «Царь Эдип» Софокла (постановка Снегова), «Отец» Стринбурга (бенефис Снегова); с другой – «Заза» Бертона и Симона, (перевод Барятинского – режиссер – Снегов), «Весенний поток» Косоротова, «Человек воздуха» Юшкевича, «Обнаженная» Батайля, «Шпанская мушка» Сабурова и т.д.

В 1915г., Музыкально – литературно – драматического Кружка интенсивно действовал и вновь созданный. Семейно – педагогический кружок. Он давал общедоступные спектакли. Шли пьесы « На пороге к делу» Островского и Соловьева, «На дне» Горького, «Пучина» Островского, «Дети Ванюшина» Найдёнова, «Сильные и слабые» Тимковского, «Осенние скрипки» Сургучёва, «Горнозаводчик» Ж.Онэ, «Светит да не греет» Островского и Соловьёва. В Кружке играли артисты любители. Представители разных сословий, люди беззаветно влюбленные в театр. От этого и спектакли театра получались интересные, недостаток мастерства здесь с лихвой компенсировался вдохновением.

Во главе летнего театра в 1914г. стоял И.М.Камский. Играли «Ведьму» Трахтенберга, «Новое поколение» Островского, «Ассамблею» Гнедича, «Самоуправцев» Писемского, «Подросток» Гросье. В труппе выделялись актёры – Добрякова, Барковская, Добролюбова, Гречин. Глазунов, Хохлов, Тюменева.

Однако, в конце 1914г. по просьбе церковного старосты городская Дача была закрыта.

Продолжали наезжать в Рыбинск и гастрольные коллективы. В период 1914-1916гг.. Рыбинск буквально наводнялся гастролерами. В велики пост (март) 1914г. гастролировали в Рыбинске передвижная художественная опера под руководством бывшего премьера императорских театров Д.Х.Южина. Шли спектакли: «Жизнь человека» Глуховцева (по А.Андрееву), «Чио чио сан» и «Тоска» Пуччини, «Евгений Онегин» Чайковского, «Искатели жемчуга» Верди.

Труппа эта пользовалась в Рыбинске известным успехом.

С ещё большим успехом прошли гастроли труппы во главе с артистами – премьерами императорского Московского Малого театра «М.В.Косарёвой и В.А.Блюменталь — Тамариными, давшее всего один спектакль. Они играли комедию Запольской (в переводе Фёдоровича) «Козырь» и драматический этюд в одном действии Гаршина (перевод Щеглова) «Красный цветок».

«Блюменталь — Тамарин выступил в двух ролях. В первой драматической роли в пьесе «Красный цветок», артист прекрасно передал настроение и страдания психически больного незнакомца. Все эти резкие порывы и переходы от безотчётной меланхолической грусти к заразительному, но болезненному смеху, — удались артисту.

Во второй 3-х актной пьесе «Козырь» Б.Тамарин выступил уже в роли комического характера и выполнил её также с неподражаемым успехом. Таким образом, г.Б. Тамарин показал нам разнообразные свойства своего таланта».

% июня 1915г. в Рыбинск на гастроли широко известный актёр императорских театров К.А.Варламов. В том 1915г. был отмечен сорокалетний юбилей его сценической деятельности, «нечего говорить о том, какое большое эстетическое наслаждение даёт игра Варламова, — писал местный театральный обозреватель – это настоящий призыв к театру самодовлеющему, свободному от влияний минуты. Искусство не терпит позы, фразы, лжи; оно требует простоты, искренности, проникновения, — всего того, чем так нераздельно, всецело владеет многогранный, стихийный талант К.А.Варламова».

И ещё одним гастрольным коллективом, заслуживающим внимания познакомились в те годы Рыбинские зрители,. В начале июля 1916г. здесь дала 5 представлений известная в то время Еврейская опереточно – драматическая труппа под управлением М.А.Миодовнина и при участии известных артистов Варшавских, Лодзинских театров. Шли пьесы «Дишхите» («Убой») Я.Гардин, «Дер вильдер фотер» («Дикий отец») и др. Работают 1917г. в Рыбинске и электра – театры: «Иллюзион», «Модерн», «Рекорд», где с успехом идут сенсационные картины типа «Позор дома Романовых», но уже появляются такие фильмы, как «Вставай, поднимайся, рабочий народ» (апрель 1917г.) «Мир мрака и цепей» (май 1917г.) и другие.

В сезоне 1916-1917г. на Рыбинской театральной афише, после долгого перерыва вновь появилось имя Шекспира.

«Сегодня в театре идёт «Отелло».

Шекспир на Рыбинской сцене…

Есть от чего прийти в некоторое беспокойство – не потому, собственно, что для исполнения главных ролей шекспировской трагедии требуются непременно какие-то особенные артистические силы и непременно гении, а просто по тому, что каждый из главных шекспировских пьес связываются представления о глубине и силе человеческих душевных переживаний.

Роль Отелло – в репертуаре г. Новикова и, судя по тому впечатлению какое г. Новиков производит именно в наиболее драматических местах бытовых пьес, надо думать, что надлежащий внутриний подъём и сила выразительности, присущие этому актёру, помогут ему справится со своей ответственной ролью.

Надо полагать, что роль Дездемоны будет играть г-жа Барановская. Если так, то и за эту роль, беспокоится нечего.

Чего же больше % .В добрый час!

Шекспир на Рыбинской сцене…

Это – хорошо! Это звучит гордо!

В состав труппы этого сезона, кроме упомянутых уже Новикова и Барановской, входили артисты Виорская, Стрекалов, Белозёрская, Пестич, Чаргонин, Борисова и др.

Во главе театра к концу 1917г. становится режиссер М.П.Тамаров, труппа пополняется такими актёрами кА Волгин, Машкова, Тёрский, Васильев, Томарова (ныне народная артистка УССР). Из прежних актёров в труппе театра ведущее положение занимает А.Е.Аржевская. В ноябре 1917г. состоялся бенефис этой замечательной актрисы. Обычно провинциальные артисты любили брать в свой бенефис, какие – либо неизвестные пьесы с острой интригой, многочисленными внешними эффектами, яркими положениями. Аржевская совершенно неожиданно выбрала «Безприданицу» Островского, пьесу очень глубокую, волнующую, но лишённую душевных внешних эффектов и хотя спектакль это не стал большим событием в творческой жизни города, «г-жа Аржевская играла хорошо. Во многих местах у неё звучали неподдельные искренние нотки, которые, несомненно, трогали и захватывали зрителя… Бенефициантку приняли очень тепло».

Весь репертуар Кружка за 1917г. состоял из 52-х пьес. Из этого обширного репертуара классику представляли лишь «Отелло» Шекспира, «Лес» и «Доходное место» Островского, «Идиот» Достоевского, «Смерть Иоанна Грозного» А.Толстого, «Гамлет» Шекспира, «Орлёнок» Растана, «Дети Ванюшина» Найдёнов, «Черномор» Пушкина, а так же переделки «Обрыва» (автор Евдокимова) и «Преступление и наказание» (Дельер). Остальное же место в репертуаре театра занимала различная драматургическая макулатура типа «Обнаженный» Батайля, «Женщины и зеркала» Надеждина, «Маленькой женщины» Миртова и др.. где уже сами названия говорят за себя».

Из приведённых выше названий становится очевидным, что в репертуаре театра этого сезона совершенно отсутствовали пьесы Чехова, Ибсена, Шиллера, Л.Толстого, Горького. В те « смутные годы» власти особенно опасались произведений, где, хотя бы даже в малой дозе проскальзывали ноты протеста против всего старого отжившего и призывы к свободному светлому будущему. Но это «будущее» уже властно стучалось в двери истории, и остановить его было уже не возможно.

Революция открыла русскому театру новые горизонты, проложила дорогу в будущее.

Первым днём нового времени стало 25 октября 1917г. С этого дня начинается новая эпоха в развитии русского театра.

Только Великий Октябрь сделал театр достоянием многомиллионных масс трудящихся. Только после Октября великие творения Пушкина, Грибоедова, Толстого, Островского, Горького, Шекспира, Шиллера, Чехова и др. зазвучали во весь голос. Поэтому наше повествование о старом Рыбинском театре было бы неполном, если бы мы хотели бы вкратце не коснулись его первых послеоктябрьских лет, тех лет, которые явились своеобразным мостиком, трамплином для перехода к новому советскому театру в Рыбинске, его становлению и развитию.

Если труппа театра сезона 1918-1918гг. досталась советской власти так сказать, по – наследству, то состав сезона 1918-1919гг. формировался при самом непосредственном и живейшем участии органов просвещения. Активную роль в этой работе сыграли молодые актёры- студенты Рыбницы:

А.Л.Авербах, И.И.Красавин, И.Д.Семьянов, И.П.Новский и др. В качестве главного режиссера был приглашён артист Александринского театра И.Д.Калугин. Он сумел составить, особенно в зимний сезон довольно сильную труппу. В состав её вошли артисты Власьев, Ютаков, Коханский, Новский, Юрьев, Павлова, Одоевская, Франк, Глебова, Вольф – Израэль, Демурова, Мичурин, Волков и др., молодые актёры Авербах, Красавин, Семьянов, Эльтеков, Бухарин и др. Первым директором советского театра в Рыбинске стал Василий Васильевич Титов, бессменно оставшийся на этом посту около 30 лет и давший путёвку в жизнь не одному десятку способных актёров и режиссеров.

В репертуаре театра были «Зори» Верхарна, «Королевский брадобрей» Луначарского, «Гроза», « Василиса Мелентьева» Островского, «Нора» Ибсена, «Потонувший колокол» Гауптмана, «На дне» Горького, «Идиот» Достоевского и др., спектакли.

Но, пожалуй, самым интересным в те годы был сезон 1919-1920гг. В театр поступила группа новых интересных актёров: Волков, Рольковский, Сверчок, Саулиди, Либаков – Ильинский, Красавина, Мирский, Волгин, Карельская и др. Труппа увеличилась и количественно. Главным режиссером стал М.Г.Волков, зав. лит., частью и очередным режиссером – В.К.Эрманс.

Репертуар театра состоял из лучших произведений классики. В него входили такие произведения как «Отелло» Шекспира, «Смерть Иоанна Грозного» и «Царь Фёдор Иоаннович» А.Толстого, «Бори Годунов» Пушкин, «Мещане», «На дне» Горького, «Женитьба Фигаро» Бомарше, «Обрыв» Гончарова, «Без вины виноватые», «Лес», «доходное место» Островского, «Братья Карамазовы» Достоевского, «Коварство и любовь» и «Разбойники» Шиллера, «Ревизор» Гоголя, «Власть тьмы» Л.Толстого, «Медея» Софокла и др.

Широкой волной хлынул в театр новый зритель – рабочие, служащие предприятий и учреждений. Спрос на билеты был так велик, что дирекции театра пришлось их распределять по спискам через городской отдел народного образования.

В 1919г. в Рыбинск приезжает А.В. Луначарский. Он смотрит спектакли театра и даёт им весьма лестную оценку. Так же по предложению Луначарского театру было присвоено звание «показательный» и оказана значительная материальная помощь.

Сезон 1920-1921г. начался спектаклем «Павел 1» в постановке известного в то время режиссера П.П.Ивановского, однако в конце 1920г. сгорело здание театра и последующие 1921-1925гг. театр. Со значительно уже ослабленным составом, вынужден был на правах трудового коллектива работать на мелких площадках города (клубах, летних эстрадных площадках и т.д.) Но и тогда он вел весьма полезную роботу . 1мая 1925г. пьесой Л.Андреева «Дни нашей жизни» театр закрылся.

А уже в 1926г. пьесой «не ходи», написанной коллективом студии, начал свою деятельность новый театр, театр, рождённый Октябрём. Родоначальницей этого театра, была студия, организованная рыбинским пролеткультом в феврале 1919г. из числа наиболее одаренных рабочих и служащих рыбинских предприятий и учреждений.

Студийцы воспитывались в духе безграничной веры, а творческие силы рабочего класса, мудрость и прозорливость коммунистической партии. Важную роль в идейном становлении студии сыграли кадровые рабочие П.И.Калашников (бывший тогда председателем Совнархоза) и один из первых комсомольцев города Н.П.Марков. Студия была тесно связана с комсомольской организацией города, зачастую её посещали и руководящие работники партийных и советских органов. В студии широко были развиты общественные начала: выборное исполнительное бюро, регулярно выпускался рукописный журнал и т.д.

Студийцы упорно овладевали театральным мастерством. Их первым учителями были ведущие актёры городского театра, представители реалистической школы Ф.М.Волгин, А.Л.Павлов, Т.А.Глебова, В.Р.Ольховский, Л.И.Франк.

Ещё в студийный период были осуществлены постановки ряда крупных пьес: «Королевский брадобрей» Луначарского, «Женитьба Бальзаминова» Островского, «Проделки Скапена» Мольера и др. большое внимание уделялось художественному чтению. Со своими спектаклями и концертами Студия побывала во вех уголках Рыбинского экономического района, объединявшего тогда пять уездов.

Но особенно ярким эпизодом в жизни студии была поездка на флот. Вот что пишет об этом из участников поездки В.А.Орлов (ныне заслуженный деятель искусства РСФСР).

«В результате дружного и большого труда, студия удостаивается великого доверия – она по заданию ПУРА направляется как одна из первых (14-я) фронтовых трупп на обслуживание воинов западного фронта… В 1920г. мы, рыбинцы, знали твёрдо одно, что лозунги партии «Искусство – оружие классовой борьбы», «Искусство – на службу революции» с есть наше назначение».

Новый театр открылся в 1926г.. пьесой В.И.Биль — Белоцерковского «Шторм» — в постановке А.И.Аврусина.

Так открылась первая страница нового. Рождённого Октябрём Рыбинского театра, театра и по сей день приобщающего к искусству всё новые и новые массы трудящихся.