В начале этого театрального сезона Рыбинский драматический театр открыл новую сценическую площадку — ею стал малый зал ОКЦ. Камерная сцена театра заявлялась как территория эксперимента. Но, кроме достаточно консервативного спектакля «Белые ночи», премьер зритель больше на ней не видел. Пятого апреля эксперимент всё же случился, и сцену отдали в распоряжение знакомого рыбинскому зрителю актёра, но начинающего режиссёра Владимира Калюкина.
В спектакле «Варшавская мелодия» — две плоскости. В одной существуют герои пьесы Геля (Наталия Левина) и Виктор (Владимир Калюкин), в другой — режиссёр Володя и уборщица Наташа. Лирическая история Зорина о любви, о страхе, о невозможности двух любящих сердец быть вместе, становится ещё и поводом для размышления о том мгновении, когда рождается искусство.
Режиссёр задерживается после репетиции, уже разговаривает со своей девушкой по телефону, уже торопится с вином на романтический ужин, но тут выходит уборщица сцены, которая, как оказывается, знает толк в театре. Она-то и предлагает пройти режиссёру с ней некоторые сцены из пьесы, над которой он работает. Эта пьеса, конечно же, «Варшавская мелодия». Несмотря на абсурдность самой ситуации, благодаря придуманному диалогу героев, такое погружение в материал выглядит убедительно.
Калюкин видит героиню пьесы Гелю неземным существом, преображающим мир. Уборщица Наташа, которая «показала» режиссёру, как ему ставить спектакль, в конце спектакля в шутку представляется Мельпоменой. Актёрское существование Наталии Левиной осложняется тремя ипостасями. Она и аристократка, полячка Гелена, и беспардонная уборщица Наташа, и фантом — муза режиссёра. Историю ведет героиня. Актриса для такой сложной задачи выбрана неслучайно. Кажется, Левина может всё. Она отлично справляется с ролью сперва ироничной, а потом безумно, жертвенно, отчаянно любящей Гели. По сравнению с её любовью чувство Виктора оказывается беднее. Геля учит прошедшего войну, неуклюжего юношу Витека (Геля называет своего возлюбленного на польский манер) быть галантным, внимательным, она руководит им. Появившаяся Мельпомена также берет режиссёра «под крыло», и указывает ему путь к пониманию пьесы.
Спектакль создавался в очень короткие сроки: за это время можно сделать лишь эскиз будущей постановки. Но творческой команде удалось многое. Ход, который придумывает Калюкин, оригинален. Он сглаживает все недочёты, ведь у зрителя должно быть ощущение, что все создаётся здесь и сейчас, что история возникает неоткуда, что то, что сейчас её играют — случайность. И в тех правилах игры, которые предлагает режиссёр, хочется даже бόльшей небрежности, меньше театрального пафоса.
При всей «многоуровневости» спектакля понятно, что зритель будет идти на него в первую очередь ради истории любви Виктора и Гели. «Варшавская мелодия» — это та музыка, которая отвечает внутренней мелодии. В истории три временных пласта, которые герои спектакля отсчитывают пластинками, ведь главная здесь Геля, а она певица. Голос Наталии Левиной и музыка Шопена — то, из чего складывается душа спектакля «Варшавская мелодия».
Первая встреча в 1946 году — счастливое начало любви и невозможность соединения: новый закон запрещает жениться на иностранках. Виктор признаётся, что он ничего не смог придумать и с досадой разбрасывает десять пластинок. Через десять лет их ждёт новая встреча — уже в Варшаве — оба женаты. И, о чудо, оба ещё любят друг друга. Только Геля любит смело, отчаянно — она просит Виктора уехать вместе, забыть обо всём ради любви хотя бы на одну ночь. Виктор не может себе этого позволить. Он обычный земной человек. Просто человек. Это Геля неземная, сумасшедшая, не признающая каких-либо границ. Такой её делает игра Наталии Левиной. И снова расставание ещё на десять лет.
Последняя встреча в Москве — Геля приходит в свою гримёрку после гастрольного концерта, куда зайдет и Виктор. Певица смотрится в пластинку. Кажется, что на сцене декорации другого, случайного спектакля — и приходится брать то, что есть, вместо зеркала. Пластинку Геля облокачивает на бутылку вина, ведь Виктор винодел. Если разбирать этот спектакль детально, то можно увидеть язык символов, которые не навязываются, а как будто тоже появляются непроизвольно. Пластинки — пласты времени, годы, которые ушли безвозвратно. Время — одно из действующих лиц в этом спектакле. Намёки на уходящие минуты, часы, дни, годы в каждой мизансцене. Геля разбрасывает ноты, а вместе с ними по сцене разлетаются календарные листы. Зритель всё время задаёт себе вопрос — а на что я трачу свою жизнь? Есть ли смысл в этих днях, если рядом нет любимого человека?
В одной из редакций пьесы Зорин в финале не оставляет шанса на воссоединение Виктора и Гели. Виктор уходит с концерта в своих мыслях, как будто он навсегда простился со своей любовью. В спектакле «Варшавская мелодия» Рыбинского драматического театра надежда остаётся. Виктор начинает понимать, что его любовь к Геле — это то единственное, ради чего стоит жить. И режиссёр Владимир, который проходит сцену за сценой с уборщицей Наташей, нашёл для себя что-то настоящее. Он что-то понял. Его уже раздражают звонки девушки — он поглощён процессом. Он влюбляется в фантом, в Мельпомену. В этом трагедия и счастье человека театра — невозможно служить ему частично. Театр, как и любовь, требует полной отдачи.
источник ЧЕРЁМУХА